Читать «Михаил Булгаков. Морфий. Женщины. Любовь» онлайн - страница 279
Варлен Львович Стронгин
Сталин явно симпатизировал идее «расчеловечивания» человека, которую проповедовал Гурджиев в своей книге «Четвертый путь».
Пророк заявлял, что люди в действительности живут во сне, во сне рождаются и умирают, и нет у них никакой души, а следовательно и надежды на загробную жизнь. Человек должен выработать в себе новое «Я» посредством психосоматических упражнений под руководством «гуру» – духовного наставника, уже сумевшего сбросить с себя оковы сна. Необходимое условие при этой работе – самоотречение, отказ от призрачной собственной воли, размышлений, чувств и эмоций, превращение в пассивную машину, полностью подчиненную воле наставника.
Быт и производственная практика в Авиньонском аббатстве близ Парижа, где окончательно обосновался Гурджиев со своими учениками, может служить прообразом тех зловещих перемен в жизни России, которыми закончилась проводимая Сталиным в деревне коллективизация и обобществление средств производства на фабриках и заводах. По сути дела, Авиньонское аббатство послужило опытным участком для внедрения гурджиевских форм правления в нашей огромной стране. Тяжелый и бессмысленный труд по 14 и более часов в сутки, добровольная передача учителю все своих сбережений и полный отказ от личной собственности – вот что такое гурджиевский рай. Одурманенные им люди свидетельствовали: «Перед нами стояла единственная задача – преодолеть немыслимые трудности, совершить огромное усилие… Нередко после заката солнца Гурджиев опять направлял нас на строительные работы, и мы трудились до 2–3 часов утра при свете прожекторов, прикрепленных к балкам. Мы никогда заранее не знали, когда нас отпустят спать. Дни напролет приходилось копать, рыхлить землю, возить тачки с песком, пилить и рубить деревья, при этом считая себя членами провозглашенного Гурджиевым Института гармоничного развития человека». Невольно возникает сравнение со строительством сталинского Беломорканала – тот же тяжелый невыносимый труд, то же «расчеловечивание» человека.
Почерк Гурджиева, почерк дьявола и сатаниста проявлялся во многих поступках и действиях его однокашника по Тифлисской семинарии. Разделываясь со своими врагами, точнее – соперниками по власти, объявленными им врагами народа, он добивался от них удивительной покорности и признания чудовищной вины, обрекавшее их на неминуемую смертную казнь.
Прокурор Вышинский в открытом суде, в присутствии иностранных корреспондентов, обращается к Каменеву:
– Как оценить ваши статьи и заявления, в которых вы выражали преданность партии? Обман?
