Читать «Океан. Выпуск десятый» онлайн - страница 3

Тихо. Спокойно. А на душе у Ивана Карповича тревожно. Печень небось виновата. Разболелась — спасу нет. Настроение портит. Пора на чай в кают-компанию спускаться, а не хочется. Командиры привыкли видеть его веселым, быстрым на шутку, по-мальчишески озорным.

Капитан поднялся и подошел к лобовому иллюминатору. Слева от яростного тропического солнца бежала к судну дорожка сверкающих бликов. Смотри, какой добрый и красивый океан! Прозрачный, светло-голубой, с четкой линией горизонта впереди. Радуйся, капитан!

Радоваться не хотелось. Наоборот. Тулаев подумал о равнодушии океана к большим и малым человеческим бедам, о его затаенном коварстве, о жертвах, которые обрели вечный покой в прохладной бездонной синеве. Беспричинная тревога добралась до сердца и сжала его недобрым предчувствием. Зазвонил телефон. Тулаев вздрогнул и снял трубку. Из нее послышался деликатно приглушенный бас четвертого помощника Максакова:

— Иван Карпович, вы не отдыхаете? К вам можно?

— Можно, — ответил Тулаев, хотя предпочел бы обойтись без визитеров. Утешало одно: Максакову с шестнадцати на вахту, разговор обещал быть непродолжительным.

Максаков принес на подпись судовые роли для порта выгрузки.

«Ого! Вот это оперативность! До Ростока еще топать и топать», — подумал капитан.

Подписывая бумаги, он обратил внимание на осторожное дыхание четвертого помощника над ухом и понял, что предстоит разговор. Судовые роли — повод, демонстрация трудолюбия.

— Иван Карпович, не пора ли Фадея Фадеевича в третьи помощники перевести? — забирая бумаги, прогудел Максаков.

Еще не до конца веря в возможность такого нахальства, Тулаев наивно спросил:

— А кто это?

— Я, — без тени смущения пояснил Максаков.

— Фадей Фадеевич, экзамены придется сдавать.

— Сдам. Готов хоть сейчас.

Можно было взорваться и напомнить бывшему боцману, как тот, пробиваясь в командный состав, измором взял капитана-наставника, что по-английски он вместо «йес» до сих пор говорит «эс» (осел), что в штурманском деле кулаки-кастрюли скорее помеха, чем достоинство, но Тулаев сдержался и, не скрывая иронии, спросил:

— До чая думаете уложиться?

— Ну зачем? Можно вместо чая.

— Ладно, садитесь. С чего начнем?

— С техники безопасности.

— Прекрасно! Как проверяется подвеска для работы за бортом?

— Вопрос: как проверяется подвеска? — Сквозь тропический загар на лицо Максакова, похожее на круглую шайбу, от умственного напряжения моментально прорвался пот. — Берем, значит, мы ее… эту самую… подвеску…

Фадей Фадеевич посмотрел на сверкающий белизной подволок капитанской каюты. Его работа! Потом мельком глянул в лицо Тулаева и, не найдя на нем и грана сочувствия, громко понес околесицу. Максаков изобретал правила проверки в течение двадцати минут, а капитан уныло размышлял: и почему подчиненные так нещадно эксплуатируют его безотказность?

Другой на его месте на второй минуте максаковской ахинеи послал бы его к чертовой матери. Или еще дальше… К чертовой бабушке! Сколько времени ухлопал Тулаев, обучая Максакова английскому языку! Десятки хороших книг остались непрочитанными. И другие командиры с ним возились. Натаскали! А результат? Одним хорошим боцманом в пароходстве стало меньше, зато прибавился плохой штурман. И не скажешь ведь ему. Обидится!