Читать «Океан. Выпуск десятый» онлайн - страница 175

Когда «Меркурий» проходил мыс Нордкап, ошибочно считающийся самой северной оконечностью Европы, все члены экипажа — даже Сосняга и Хоттабыч — загорелись желанием запечатлеть себя на фоне знаменитого мыса и одновременно рядом с флагом Родины, развевающимся на корме.

— С детства мечтал взглянуть на этот мыс, — признался Сосняга. — И хотя знал, что это мыс острова, а не материка, он был для меня так же заманчив, как мыс Горн или мыс Доброй Надежды. Мимо каждого из них я проходил не раз. Но ни одного из них не видел! И вот — наконец-то! — рядом!

Почтенные люди теснились в кокпите и старались быть первыми перед фотоаппаратом. И даже чуть не поссорились, как школьники, за право первоочередности фотографирования. Когда яхта уже ушла от мыса, обнаружилось, что все кадры, отснятые «Кристаллом», сделаны… с закрытой крышкой объектива! Поскольку аппарат принадлежал самому юному члену экипажа, то все обвинения в неумении пользоваться вверенной техникой, естественно, пали на него. Вячек их спокойно выслушал и с улыбкой заметил, что виновником случившегося следует считать не его одного: во-первых, щелкали и некоторые другие мастера фотоискусства, а во-вторых, каждый смотрел в слепой объектив и не замечал этого!

Занятые спором и взаимными обвинениями, яхтсмены прозевали коварно подкравшийся вал, который накрыл всех участников диспута громко шипящей пеной и сразу охладил накал страстей.

В «Навигационном журнале» Сосняга все это официально зафиксировал таким образом:

«16.40. Норвежское море. Пересекли меридиан мыса Нордкап. Скорость под гротом и фоком 6,5 узл. Яхта держится на курсе устойчиво. Иногда на палубу выхлестываются пенистые гребни валов».

Вскоре там же появилась еще одна сухая запись:

«20.55. Баренцево море. Миновали траверз мыса Нордкин. Изменили генеральный курс на 30° вправо. Сменили штормовой фок на стаксель. Скорость 7,2 узл.».

Зато в своей записной книжице штурман яхты отметил:

«Итак, мы на вершине Европы: только что обогнули мыс материка Нордкин — действительно самый северный мыс Европы, хотя почему-то и не столь знаменитый, как Нордкап. Завернув здесь «за угол», мы покатились вниз, к берегам Родины. Теперь дом совсем рядом. Потому — почти «ура»!

Только температура воздуха +1°С, воды +1,5°С (и это в теплом-то течении Гольфстрим!), в кубрике +2°. От конденсата все переборки, борта и подволок мокры, капли с подволока норовят, сорвавшись, обязательно попасть за ворот (если сидишь) или в ухо (если лежишь). И в том и в другом случае — бр-р-р!»

Шторм, вопреки прогнозам «ветродуев», не только не стих, но и еще больше рассвирепел. На встречные суда, идущие из Мурманска, Архангельска или Дудинки, яхтсмены смотрели с замиранием сердца: волны, превышающие высоту борта транспорта, ударив в скулу, взлетали над мачтами и накрывали надстройки каскадами брызг. Иногда эта водяная круговерть на какое-то время скрывала от яхтсменов целиком весь рудовоз, лесовоз или балкер. Было страшно смотреть на эти суда, а не то что представить себя членом их экипажа. Поэтому при встрече «Меркурия» с такими тружениками моря в кокпит вываливались все яхтсмены «Меркурия» и восхищенными глазами смотрели на представителей транспортного флота, преодолевающих очередные причуды Нептуна.