Читать «Океан. Выпуск десятый» онлайн - страница 169

Хоттабыч почти не покидал кокпит — этот довольно уютный «ящик» позади рубки, стараясь постоянно находиться рядом с вахтенным рулевым. Яхтенный капитан не вмешивался в действия рулевого, но всегда был готов к этому. Крабик, казалось, не замечал этого контроля и внешне на него не реагировал. Зато Соснягу подобное опекунство раздражало: он внутри кипел, как прямоточный котел высокого давления. Однако привыкший к военной дисциплине штурман сдерживал себя, изредка прикусывая нижнюю губу, молчал и с удвоенной четкостью управлял едва ползущим по морю судном. Обиженный тем, что адмирал, как ему казалось, все еще помнит и не может простить грубую ошибку, совершенную при первом повороте на лавировке в Финском заливе, Сосняга, человек и так довольно замкнутый, стал еще более молчаливым, делясь своими мыслями и чувствами лишь с ЗКШ — «Записной книжкой штурмана».

К вечеру первых суток более или менее приличного хода яхты небо стало заполняться низкими, на глазах плотнеющими облаками. Закат поразил всех членов экипажа судна своей необычностью: они, словно зрители театра, увидели из партера приподнятый фиолетово-розовый занавес, а за ним — в глубине сцены — лилово-серый задник.

— Быть погоде, — решил Хоттабыч.

И действительно, вскоре ветер начал быстро набирать силу, все заметнее ускоряя бег «Меркурия» и заставляя его раскланиваться с еще мало приметными волнами, обгонявшими судно.

Усевшись на крышу рубки и широко разведя ноги в резиновых сапогах, Сосняга взял секстаном высоты нескольких бледных светил, появившихся на небосводе, и получил астрономическую обсервацию. Крабик и Брандо без спешки сменили паруса и сделали яхту более устойчивой на курсе. Хоттабыч восседал за румпелем и покряхтыванием выражал удовольствие и действиями подчиненных и нарастанием скорости движения.

И только Вячек, еще не укачавшийся окончательно, вызывал у Хоттабыча неудовольствие тем, что откровенно и нахально увильнул от приготовления еды и мытья посуды; из-за навалившейся работы с парусами людям было не до гурманских помыслов, и они довольствовались консервами, разогретыми прямо в банках. Вскоре Вячек за свою склонность к увиливанию от труда был наказан Нептуном: «сачок», как на флоте называют бездельников, устав, свалился на койку. Крабик и Брандо, закончив очередную смену парусов, спускались в кубрик и забывались куриным сном, готовые ежесекундно вылететь на палубу для участия в очередном аврале.

Поскольку место яхты оказалось далеким от обычных путей судов, да к тому же и ветер позволял идти без лавировки, Хоттабыч, сморенный почти суточным бдением, разрешил себе немного поспать.

Вахта Сосняги текла медленно и однообразно: ни смены парусов, ни изменения курса. Когда его потянуло в дремоту и появились признаки ослабления внимания, он зачерпнул ведром забортной воды и тщательно ополоснул лицо и шею, несколько струек пробежали по груди и спине. Освежившись, Сосняга позволил себе — благо никто не слышал — что-то промурлыкать под нос, и притом, кажется, из оперетты!