Читать «Писарро» онлайн - страница 22

Что ты принес?

Солдат. Мне велено доставить вам в темницу завтрак.

Алонсо. Кто велел?

Солдат. Донья Эльвира: она и сама зайдет сюда до рассвета.

Алонсо. Отнеси ей мое сердечное спасибо, а завтрак возьми себе, приятель, – мне не понадобится.

Солдат. Я служил под вами, дон Алонсо. Простите мне это неловкое слово, но я всей душой жалею вас. (Уходит.)

Алонсо. Да, в лагере Писарро жалеть несчастного – на это нужно прощение… (Смотрит в дверь.) А на востоке как будто уже сквозят во тьме полоски света. Если так, – мне остается час жизни. Нет, не буду следить за приближением зари. Во мраке этой кельи моя последняя мольба к тебе, Благая Сила, о жене и о ребенке. Дай прожить им в целомудрии и мире, дай им чистоту души – все другое не ценно. (Уходит в глубину пещеры.)

Часовой. Кто тут? Живо отвечай! Кто тут?

Ролла (за сценой). Монах. Я пришел навестить узника.

Входит Ролла, переодетый монахом.

Скажи, приятель, не Алонсо ли, пленный испанец, сидит в этой тюрьме?

Часовой. Он самый.

Ролла. Мне нужно с ним поговорить.

Часовой (преграждая ему дорогу копьем). Нельзя.

Ролла. Он мой друг.

Часовой. Да будь хоть брат – нельзя.

Ролла. Какая судьба его ждет?

Часовой. Он умрет на рассвете.

Ролла. О!.. Значит, я пришел во время.

Часовой. Как раз во время, чтобы увидеть его казнь.

Ролла. Солдат, мне нужно с ним поговорить.

Часовой. Назад! Назад! Нельзя.

Ролла. Молю тебя, хоть минуту…

Часовой. Напрасно хлопочешь – мне дан самый строгий приказ.

Ролла. Я видел, оттуда вышел только что посыльный.

Часовой. У него был пропуск за подписью, которая для нас закон.

Ролла. Взгляни на эту золотую цепь, на эти драгоценные каменья. В твоей родной стране они составят для тебя и для твоей семьи огромное богатство, о каком ты и мечтать не смел. Бери – они твои. Дай мне побыть с Алонсо одну минуту.

Часовой. Прочь! Ты вздумал меня купить? Меня! Коренного кастильца! Я знаю свой долг.

Ролла. Солдат! Есть у тебя жена?

Часовой. Есть.

Ролла. И дети?

Часовой. Четверо – славные мальчуганы, такие бойкие!

Ролла. Где они у тебя?

Часовой. На родине, в деревне – в той самой хижине, где и я родился на свет.

Ролла. Ты любишь детей и жену?

Часовой. Люблю ли? Видит бог, как люблю!

Ролла. Солдат! Вообрази, что ты приговорен к смерти – к жестокой казни в этой чужой стране. Какая была бы у тебя последняя просьба?

Часовой. Чтобы кто-нибудь из товарищей отнес мое предсмертное благословение жене и детям.

Ролл. А если бы этот товарищ стоял у входа в твою тюрьму… И тут ему сказали бы: «Твой друг и соратник умрет на рассвете… но тебе, его товарищу, нельзя поговорить с ним ни минутки… Нельзя отнести его предсмертное благословение бедным детям и горюющей жене», – что ты подумал бы о том, кто прогнал бы товарища от порога?

Часовой. Чего ты хочешь?

Ролла. У Алонсо есть жена и сын… Я пришел только за тем, чтобы принять для нее и для ее младенца последнее благословение от моего друга.

Часовой. Входи. (Удаляется.)

Ролла. О добрая природа! К тебе прибегнуть – и никогда мольба не будет напрасной. Все на земле, в чем дышит жизнь и что одето телом – и человек, и зверь, житель дикого леса или воздушной высоты, – несет в своей груди родительское сердце, и это сердце ты обвила неразрывной нитью любви к детенышу: потянешь» – и вновь оно с тобой. Кровавый коршун рассекает бурю стальным крылом, но грудь его, над сердцем, одета в мягкий пух, как у лебедки, и над своими бесперыми птенцами горлинка не склонится нежней!.. Да, он выходит, запирает наружные ворота… Алонсо! Алонсо! Друг! Ах… мирно спит! Алонсо… вставай!