Читать «Лебяжье ущелье» онлайн - страница 45

– А знаешь, Ганночка, – начал он вместо приветствия. – Знакомая-то наша общая скончалась.

– Какая знакомая? – спросила Ганна, хотя никакой другой общей знакомой, кроме Строганцевой, у них с Семеном Наумовичем не было.

– Марго, Маргарита Ильинична. Я только что из больницы.

Ганна постаралась как можно убедительнее ахнуть – всплеснула руками, покачала головой, вздохнула и с волнением в голосе спросила:

– Что же с ней случилось?

– Какая-то ужасная болезнь, представь себе, – ответил директор. – Прогена, что ли… В четверг на прошлой неделе почувствовала себя дурно. Ее госпитализировали в отличную клинику и там поставили диагноз. Страшная, неизлечимая болезнь, передается по наследству. Она позвонила мне, и я был с ней все эти дни, помог в кое-каких формальностях… Похороны в понедельник, и я на тебя, голубушка, очень рассчитываю. У бедняжки не было родных, так что уж проводим ее в последний путь, почтим покойную… Одинока она была, одинока…

Несмотря на одиночество Строганцевой, у больничного морга, откуда ее должны были отвезти на место последнего упокоения, собралось порядочно народу. Ганна догадалась принарядиться – черное платье, строгое, но открывающее колени, туфли-лодочки на тонких каблуках, нитка жемчуга на шее, букет белых гвоздик. Под руку с импозантным Семеном Наумовичем она смотрелась весьма эффектно. И это оказалось тем более кстати, что на нее смотрели. Глазели, можно сказать.

– Слетелись, вороны, – свистящим шепотом заметил Семен Наумович. И кивком головы показал на кого-то. Ганна проследила направление его взгляда и поняла, кого имеет в виду старый ювелир. Молодой мужчина, высокий, с ранней сединой в темных волосах. Он тоже смотрел на них.

– Кто это?

– Никто, – отмахнулся Семен Наумович. – Пойдем, детка, нужно проститься с Маргошей…

Пристраивая свой букет (тот все норовил соскользнуть с атласного покрывала на груди покойной), Ганна краем глаза успела увидеть, что страшный сон оказался до странности точен. От Маргариты Ильиничны остались кожа да кости, да и косточки-то словно бы птичьи! Прогена, сказал Семен Наумович? Неизвестно, что это значит, но, должно быть, страшная болезнь.

На кладбище было ветрено и пыльно, Ганна устала и запарилась в глухом черном платье, к тому же ее томило какое-то неясное предчувствие. И она почти не удивилась, когда по окончании церемонии к ней подошел тонконогий и пузатый дядя, в очках, замотанных синей изолентой, представился нотариусом Ермаковым и сказал, что ждет ее двадцатого числа – «Утречком, хорошо?» – в своем кабинете, что просит ее прийти вместе с Семеном Наумовичем…