Читать «Лебяжье ущелье» онлайн - страница 23

Ганна бы взяла, но это ей не по карману. Да и потом, для того чтобы сохранить память об этом месте, довольно будет и одной. Она выбирает, не глядя, из пачки, которую продавщица тасует, как колоду карт. Мальчик и девочка, одинаково пухленькие и кудрявые, в одинаковых нарядных матросках, сидят на скамеечке и кушают черешни из большой миски, что стоит между ними, а под ногами у них путается белая болонка. Открытка черно-белая, но черешни в миске, в руках у детей, на ушках у девочки, и ее губки, и бантик на шее собачки, подкрашены кармином. Внизу вьется надпись: «Люби меня, как я тебя». Уголки открытки обломаны, и пахнет от нее пылью. Памятью. Ганна выгребает из замшевого кошелечка мелочь и выходит на улицу, в намечающиеся сумерки. Теперь она знает, куда ей идти.

Ганна отнесла документы в книготорговый техникум. Ксения Адамовна была разочарована и не скрывала этого. Напрасно она выпытывала у племянницы, чем объясняется этот странный выбор. Ганна молчала и улыбалась, она выглядела вполне счастливой, впервые за долгое время, и тетя Ксана отступилась. Над изголовьем своей постели Ганна прикнопила старинную фотографию – двое детей едят черешню. Девочка отходила от пережитого, успокаивалась, душа у нее отмякала… Так думала Ксения Адамовна, но ошибалась в своей наивности. Ганна ждала чего-то, и слащавая открытка была только знаком, только пропуском в будущее счастье…

Однажды Ганна взяла карандаш и написала тонко-паутинным почерком на обороте свою фамилию: «Марголина». Это получилось смешно, как-то по-школьному, но она словно утвердила право собственности.

Девушка продолжала заходить в «Букинист». Ее там уже знали. Блондинистая продавщица не стала приветливее, но и не следила за Ганной так, словно видела в ней воровку. Ганна время от времени покупала разную мелочь – томик стихов, хрустальный флакон из-под духов, в котором таилось эхо старинного аромата, один раз даже украшение, серебряную подвеску-сову. Крошечная сова щурила глаза, у нее была умная и грустная физиономия. Она все знала о Ганне, и Ганна, повесив сову на шелковый шнурок, стала носить ее на шее. Это украшение шло ей больше, чем бриллианты, подаренные Вадимом. Из всего, что было в мире, Ганна любила только эту сову да еще сам «Букинист».

И он отвечал ей взаимностью. Крошечный магазинчик открывал Ганне свои тайны, делился секретами. Он ведь, в сущности, тоже был одинок – выставленным на продажу вещам, обломкам чужих кораблекрушений, нужна была хозяйка. И Ганна соглашалась ею стать.

Оказывается, кроме общего зала, был еще один, дверь в который скрывалась за коричневой бархатной шторой, в тени стеллажа. В этот зал не проникали солнечные лучи, там даже не было окна. Он освещался галогеновой лампой, издававшей характерный звук – не то шип, не то свист. Там безраздельно царил сутулый седенький старичок с неожиданно молодым и пронзительным взглядом светло-серых глаз. Под стеклянными прилавками лежали особо ценные вещи. Золото? О да. Но не та штамповка, которой завалены витрины ювелирного магазина «Кристалл».