Читать «Лебяжье ущелье» онлайн - страница 126

Темное лицо Георгия было словно каменное, седые волосы казались еще белее на фоне этого лица, на фоне черного диванного валика. Сердце у него билось, он дышал. На записке было ничего не понять, сплошные каракули, но Катя разобрала свое имя. «Прости меня, Катя», – прочитала она, и у нее вдруг больно сжалось горло, в глазах защипало…

– Сказали, едут, – обнадежил Ворон, вернувшийся от телефона.

– Хорошо. Вот что, ты давай посчитай, сколько тут таблеток валяется, и посмотри, сколько их было вообще, а я пока…

– Где посмотреть?

– Да на аннотации же, ну, Ворон!

– Понял, понял…

– Мама! Мамочка!

Какой дрожащий, хриплый голосок… С недобрым предчувствием Катя кинулась в спальню к дочери.

– Мама, что случилось?

– Малыш, ты не волнуйся. Георгий Александрович нездоров. Мы вызвали врачей, а пока нужно посидеть с ним рядом. Ты спи, закрой глазки…

– Мам, мне душно.

– Я приоткрою окно, и…

Катя зажгла крошечный розовый ночничок у изголовья и увидела лицо Мышки. Та сидела на кровати, съежившись, словно от невыносимого холода, но лицо ее горело, на лбу выступили бисеринки пота, кудряшки на висках намокли… И отчего она так трудно дышит? Катя коснулась губами дочкиного лба – да у нее жар! Только этого не хватало!

Она вспомнила вдруг, как год назад Мышка захворала, промочив ноги. Легкий жар, насморк, потом кашель… Катя дала ей витаминки, детский аспирин, и уложила в постель. Но ночью девочка проснулась и стала кашлять, и кашель была как собачий лай – гау! гау! – и лицо малышки посинело от натуги, она задыхалась, плакала, в глазах плескался ужас… Катя совершенно растерялась, металась из угла в угол, и вдруг в комнату ворвалась соседка Лиза. Она схватила Мышку на руки, бросилась с ней в ванную, открыла на полную кран с горячей водой, стала поглаживать девочку по спине, бормотать: «Носиком дыши, носиком». Скоро ванная наполнилась паром, Мышка перестала кашлять, сомлела и заснула на руках у Лизы, а взволнованная Катя топталась под дверью, шепча невнятные благодарности… Может, и сейчас у нее просто ложный круп? Но Мышка не кашляет, она только тяжело дышит!

– Мам, что это была за тетя? От нее плохо пахло. Скажи ей, чтобы она больше не приходила!

– Какая тетя, малышка? Что она тебе сказала? Что?

– Мамочка, не кричи. Мне страшно. Она сказала… Она спросила, хочу ли я жить долго, и никогда не умирать, и чтобы у меня было много красивых платьев, и украшений, и игрушек… Я думала, что это во сне, как будто фея пришла, и сказала, что хочу, но она не дала платье, а дала черное яичко, и я его…

– Что?

– Я его как будто съела, только оно само съелось, – призналась Мышка и заплакала. Ей, видно, было совсем худо, у нее заострились черты лица, глаза лихорадочно блестели, тонкий рисунок рта изменился – губы распухли, стали словно губы взрослой женщины на детском лице. И что-то в ее личике показалось Кате новым, незнакомым, будто она внезапно выросла, будто узнала что-то, и новое знание убило в ней ребенка. Новое… Взрослое… Отвратительное… Полно, да от жара ли блестят у нее глаза, не косится ли она на мать хитро, дразняще? – Ты отказалась, а я взяла… Обзавидуйся теперь!