Читать «Берлинский этап» онлайн - страница 3
Вероника Тутенко
Подруги были уже далеко за деревней, но не собиралась сдаваться и Сидориха.
— Нинка! Отдай карты!
Девушки, смеясь, бежали по лугу и, явно, не собирались возвращать ей пропажу, потерялись вдали, в васильках…
— Зачем тебе карты, Нин? Гадать что ли? — расспрашивала Аня уже в вагоне, ещё более смешливая от близости встречи с домом, и в то же время Нина чувствовала: прячется, как от дождя, подруга в словах от тревоги.
Что ждёт впереди — даже картам неведомо, сколько их не раскидывай…
Одно очевидно: долго ещё будут затягиваться на смоленской земле страшные отметины войны.
Станция предстала развалинами — вокруг одни обугленные стены.
— Ой, Нин, а я даже не знаю, цел ли наш домик, — Аня заспешила вдоль рытвин: до Ельни десять километров, а хочется поскорее обнять родителей.
Дом Нестеровых стоял на месте: не дом даже — домишко. Маленький, как большой скворечник, высился над болотцем за деревней.
Аня опрометью бросилась к двери.
— Ой! Доченька!
— Мамулечка!
Женские голоса слились в один, счастливый, и тут же их заглушил радостный бас «Анюта вернулась».
— Папка!
Нина тихо вошла в дом. Невысокая щуплая женщина целовала и целовала дочь — как в последний раз не могла оторваться.
У стены на лавке мужчина с деревянной ногой чинил какие-то валенки, так и остановилась в воздухе рука с иглой.
Аня мягко вывернулась из материнских объятий, подошла, обняла отца, скользнула взглядом с родного лица вниз.
— В сорок третьем потерял, — ответил отец на незаданный вопрос. — Тогда и демобилизовали.
Мать всплеснула руками:
— Ой, доченька, мне тебя и накормить-то нечем!
— Ничего, мы не голодные, — солгала Аня.
— А подружка откуда? — заметила, наконец, Нину.
— Наша, смоленская, из Козари… — вспомнила и Аня, что приехала не одна.
Женщина достала из шкафчика под образами кусочек хлебушка, немного побольше, чем лежал на столе в доме Сидорихи, отрезала половину и разделила её надвое, протянула дочери с подругой.
Он так и рассыпался в руках мякиной и картошкой.
— Пойдём, посидим возле дома, — кивнула Аня подруге.
Сели доедать крошки на скамейку под окном. Ажурным абажуром свисали сверху неспелые гроздья рябины, не закрывая от полуденного солнца.
Аня вздохнула:
— Ой, Нин, как жить будем?
Нина отыскала взглядом в траве лягушонка и ждала, куда он прыгнет: к дому или обратно в болото.
— Не елись нам там котлеты, рулеты, — блуждали по камышам, по лугу и деревне вдали лисьи Анины глаза. — И что приехали, дуры? Работали бы там, да и всё…
— Так давай и вернёмся, пока границы открыты, будем работать пока.
— А что я матери с отцом скажу? У тебя-то тётка одна в деревне, и та злая…
Аня поднялась со скамейки, сорвала зеленую гроздь, отправила в рот пару ягод.
— Горькая! — бросила рябину в траву.
Потревоженный лягушонок отпрыгнул обратно в трясину.
— Скажу, что еду устраиваться в город на работу!
Мать не возражала: всё лучше, чем в деревне голодать.
— Иди, устраивайся. Здесь сама видишь, как…