Читать «Зимовка Зор-Мазар» онлайн - страница 25
Кирилл Владимирович Станюкович
Глеб долго, почти целый день наблюдал за стадом, рассматривал, где они кормятся, что едят, где отдыхают, как несут охрану. И только к вечеру, когда уже наевшееся стадо стало опять подниматься выше, он встал и помахал рукой.
– Прощай, Зор-кульджа! – закричал он, – прощай, красавец!
Зор-кульджа присел на задние ноги, гигантским пятиметровым прыжком перемахнул ручей и понесся вбок по склону, все стадо, мгновенно развернувшись, последовало за ним.
А Глеб стоял и думал, какое счастье принес ты мне, красавец великан, Зор-кульджа.
Правда? Какое счастье? – и Глеб задумался. Да, разве не счастье увидеть тебя в этих необычайных горах, дышать вместе с тобой этим хрустальным воздухом, увидеть здесь зеленую весну и холодную белую зиму, звенящие ручьи, снежные горы и голубое небо? Ведь, наверно, это и есть счастье.
* * *
Когда Глеб вернулся, экспедиционной машины все не было. Только чужая, проезжая, подбросила телеграмму, которая гласила: «Машины ходят уже десять дней, если через три дня ты не приедешь, считай наши отношения порванными».
У Глеба все кипело. Но не мог же он бросить зимовку без смены. И что еще могла выкинуть Алла от злости, он не знал, а в голове у него возникало одно предположение мрачнее другого.
В эту ночь он, несмотря на крайнюю усталость, не мог заснуть, а когда заснул, ему приснился самый странный сон.
Он видел, что пришла машина, что приехала Кускова и он радуется и собирается ехать, они сидят вот здесь, за столом, в землянке, и он говорит:
– Ну, вот, наконец и мне можно ехать.
– Глеб Иванович, – неожиданно говорит Кускова, – а мы будем просить вас еще остаться.
– Нет! Нет! – говорит он, – меня ждет Алла. Я никак не могу.
– Глеб Иванович, – говорит Кускова, – вам придется задержаться.
– Нет! Нет! Ни за что, мы договорились на зимовку, зимовка кончилась, меня ждет жена.
– Глеб Иванович, – говорит Кускова, – я вам приказываю остаться.
– Нет! Нет! Нет! – кричит он и бьет кулаком по столу. – Я еду! Еду!
– Нет! – кричит Кускова, – вы остаетесь еще на год.
– Нет! – кричит он, хватает ружье и стреляет в лицо Кусковой.
Страшный грохот все потрясает, все трещит, он выскакивает из спального мешка в чем был.
* * *
А мы собирались в Ташкенте, там давно зеленели склоны холмов и всю землю покрывали маленькие весенние травки, зеленые луки и красноватые тюльпаны. Отцвел миндаль и урюк, полопались почки у деревьев, и только когда уже давно все было готово для выезда и когда начала поспевать черешня, пролетела весть, что перевалы открываются и мы можем двинуться на Памир.
На вокзале нас провожала какая-то очень нервная женщина с припухшим заплаканным лицом, она все шепталась с нашими девушками. И только в конце, когда уже поезд трогался, она закричала:
– Если он не будет здесь через три дня, он мне не муж. Не муж! – топнула ногой, и слезы брызнули из ее глаз.
Черт возьми! – только тут я узнал ее, ведь это была жена Глеба, Алла.