Читать «Эмилия де Турвиль, или жестокосердие братьев» онлайн - страница 11

Я, дрожа, с трудом едва различаю эти роковые знаки: о великий Боже… это писал мой возлюбленный, это он предал меня! Вот что содержало это страшное письмо; слова его кровавыми ранами запечатлены в моем сердце:

«Я совершил безумство, полюбив Вашу сестру, милостивый государь, и опрометчивый шаг, обесчестив ее. Я желал все исправить. Снедаемый раскаянием, я собирался упасть к ногам Вашего отца, признать себя виновным и попросить руки его дочери. Я был уверен в согласии моего отца и был готов отдать себя в Ваше распоряжение. В миг, когда я принимал эти решения, своими глазами, собственными глазами я увидел, что имею дело с женщиной легкого поведения, которая, прикрываясь свиданиями, на которые она являлась якобы с честными и чистыми намерениями, осмеливалась в то же время утолять отвратительные желания грязного распутника. Так что, милостивый государь, не ждите от меня никакого удовлетворения: я Вам больше ничего не должен, ничего не могу предложить Вам, кроме отказа от обязательств, а ей – кроме неизменной ненависти и глубокого презрения. Посылаю Вам адрес дома, куда сестра Ваша отправлялась распутничать, дабы Вы, милостивый государь, смогли удостовериться в истинности моих утверждений».

Едва кончив читать эти зловещие слова, я пришла в ужас…

«Нет! – причитая, рвала я на себе волосы. – Нет, жестокий, ты никогда меня не любил! Если бы хоть намек на чувство согревал твое сердце, разве ты вынес бы свой приговор, не выслушав меня, разве мог бы предположить меня виновной в таком преступлении, зная, что я обожаю лишь тебя одного?.. Коварный, это твоя рука толкнула и низвергла меня в лапы палачей, желающих отнимать у меня жизнь день за днем, понемногу… И умираю, не оправданная тобой… умираю, презираемая тем единственным, кого я люблю. Я не оскорбила его умышленно, а была лишь обманутой жертвой… О нет, нет, это слишком бесчеловечно, я этого не вынесу!»

В слезах я бросилась к стопам моих братьев, умоляла их прислушаться ко мне или прекратить брать мою кровь по капле, а лучше убить меня сразу.

Они согласились выслушать меня; я рассказала им свою историю; однако они не отказались от своего стремления погубить меня, не поверили мне и стали обходиться со мной еще хуже, чем прежде: осыпав меня градом ругательств и наказав двум женщинам строго-настрого исполнять их распоряжения под страхом смерти; они покинули меня, холодно заверив, что надеются больше никогда не встретиться со мной.

Когда они удалились, старухи, поставленные стеречь меня, подали мне хлеб и воду, заперли комнату и вышли. Теперь я, по крайней мере, оказалась одна и, имея возможность отдаться раздиравшему меня отчаянию, почувствовала себя менее несчастной. Первым моим побуждением в порыве горя было разбинтовать руки, чтобы умереть от потери крови. Однако страшная мысль об уходе из жизни, не будучи оправданной моим возлюбленным, была мне настолько невыносима, что я не смогла решиться на такой шаг. Стоит чуть успокоиться – и приходит надежда… это утешительное чувство, всегда рождающееся посреди невзгод, божественный дар природы, уравновешивающий и смягчающий их… «Нет, – говорила я себе, – я не умру, не повидав его, – вот чего мне стоит добиваться, вот ради чего стоит жить. Если он станет упорствовать, считая меня виновной, – я еще успею умереть и сделаю это хотя бы без сожалений, ибо, если я навсегда утрачу его любовь – что за радость в такой жизни!»