Читать «Великолепная десятка. Выпуск 2: Сборник современной прозы и поэзии» онлайн - страница 92

Впрочем, откуда у кочевников тяга к метафорам и вообще к литературе? Историки утверждают, что Библию писали вовсе не в Ханаане по горячим следам, а в Вавилоне по прошествии многих столетий. Именно тогда во время послеобеденных прогулок по аллеям садов Семирамиды бородатые иудейские мудрецы, соревнуясь друг с другом в красноречии и тут же приказывая следующим по пятам слугам записывать наиболее удачные перлы, сочинили повесть о бурной истории своего племени и о благословенной стране предков, обетованной им самим Богом в награду за праведность и соблюдение заветов, а также о том, как предки в конце концов согрешили и нарушили установленные Всевышним законы, за что были наказаны, унижены, изгнаны из «земли, текущей молоком и медом» и ввергнуты в другие земли, гораздо худшие и в духовном, и в материальном аспектах.

В этой книге, получившей впоследствии помпезный титул Священного Писания, даже самые незначительные древние события, к тому времени почти истершиеся из коллективной памяти народа, приобрели исполинские масштабы и происходили не иначе, как при непосредственном участии космических сил. Камышовое болото, в котором увязли колесницы фараона, превратилось в Красное море с разверзшимися по велению Моисея водами. Туча, на полчаса затмившая небо во время сражения, породила легенду о солнце, возвращенном из ночной тьмы по приказу Иисуса Навина. Пробитые тараном хилые стены Иерихона стали колоссальными цитаделями, рухнувшими, тем не менее, от грома воинственных кличей израильтян.

Иордан – жалкая канава, в некоторых местах настолько узкая, что, кажется, хороший атлет способен запросто перепрыгнуть с одного берега на другой (вот тебе и чудо перехода «не замочив ног») – получила статус самой знаменитой реки в мире, упомянутой в литературе различных народов большее количество раз, нежели Амазонка, Миссисипи и Енисей вместе взятые. Благодаря древним авторам, не обременявшим себя знаниями об истинным состоянии дел, но отнюдь не лишенным поэтического дара, озера стали величаться морями, пруды и лужи – озерами, а приземистые сопки, поросшие колючей травой и низкорослыми деревцами с жесткими листьями, были возведены в достоинство гор. Но разве назовет их этим гордым именем тот, кто хотя бы издалека видел Альпы и Кордильеры?

Сегодня и я решил побродить по склонам холмов, вид которых навевает элегическое настроение и наводит на мысль о том, что где-то непременно должен существовать лучший мир. Несомненно, Иисус из Назарета, насмотревшись на окрестную природу, тоже испытал подобные чувства и именно поэтому стал проповедовать галилейским пастухам, дабы утешить их, ободрить и внушить мысль, что не так уж всё безнадежно. Поздняя осень не самый удачный сезон для прогулок, хмурое небо усиливало и без того унылую атмосферу, царившую вокруг, но другой возможности, видимо, уже не представится, ибо вряд ли я когда-либо сюда вернусь. Вчера закончились переговоры по продаже местного филиала моей фирмы – когда-то именно с него я начал свой бизнес, но со временем он сделался финансовой обузой, от которой прошлось избавиться, – и вот ничто более уже не связывает меня с этой страной. Четверть века назад я прилетел в Израиль в надежде обрести здесь новую родину, взамен старой, оказавшейся слишком неудобной для жизни. Но что есть «родина»? Заключает ли это слово что-то большее нежели ностальгию взрослого по детству – эпохе, когда жизнь представлялась бесконечной, а каждый день сулил радость необычайных открытий?