Читать «Мы, животные» онлайн - страница 49

Прислушайтесь, как она это сказала: мальчики, как быстро и с какой полнотой сын, лежащий в ванне, оказался исключен из этой категории; поймите, как сильно подросток хочет быть там, с братьями, делать, что велено.

Мать садится на крышку унитаза и смотрит, как отец моет их сына. Одежда лежит у нее на коленях. Сын не желает с ней говорить. Она смотрит на него, и ей хочется ему сказать, что он может обратить на нее всю свою ненависть; она примет ее на себя, если ему так нужно. Прислушайтесь, прислушайтесь внимательно, и вам станет ясно, что она молча говорит именно это. Подросток не может не слышать.

Отец насвистывает и напевает; так он прощается.

— Да, мадам, — говорит он, не глядя на мать. — Он у нас придет в порядок, придет.

И мать кивает, кивает.

Братья благодарны и рады, что им есть чем заняться, что есть простая работа: стряхивать снег, с силой хлопая дверьми пикапа, соскребать лед со всех окон, сметать снег с крыши и капота. Их мысли не заняты подростком и отцом в ванной. Их мысли не заняты ни матерью, плачущей без звука, ни уложенной брезентовой сумкой у входной двери. Их мысли заняты снегом и льдом, простой задачей их уборки.

Подросток, лежащий в ванне, тоже рад, что его братьям это поручили. У них есть холодный свежий воздух, чтобы прочистить глотки и носы после сигареты в закрытой кабине. В гараже у них есть алюминиевые лопаты. Могут начать с дальнего конца подъездной дорожки, оттуда двигаться к пикапу, отбрасывать снег, пока под лопатой не хрустнет гравий, — этот звук будет громко раздаваться в окружающей их тишине. Работая, они могут быть вместе, глубоко погрузиться в дело, которым уже много зим занимались бок о бок. И лишь последний этап, рассыпка соли, приведет им на ум подростка в ванне, они вспомнят первую зиму, когда он присоединился к ним, упакованный в зимний комбинезон. Для лопаты он был слишком слаб и нерасторопен, поэтому старшие братья дали ему пластиковое ведро с белыми кристаллами и велели двигаться за ними следом. Сегодня им и соль придется взять на себя. Распределят мешок по двум ведрам и пойдут по дорожке, разбрасывая соль, как семена или золу. Подросток знает, что после потрясения этой ночи его братья будут обходиться друг с другом с долей официальности, с уважением к достоинству: если один случайно осыплет другому ноги снегом или заденет лопатой пятку, он попросит прощения. Прислушайтесь, и вы услышите их тихие слова, плывущие к дому. Прости, братишка, виноват. И, секунду спустя, отклик: Не за что, братишка, не за что.

Взгляните: вот они открывают двери кабины. Спускаются на снег. Идут.

Зоомир

В эти дни я сплю с павлинами, со львами на ложе из листвы. Я отбился от своей стаи. Мне грезится, что я встаю вертикально, на две ноги, разгибаю скрюченные пальцы, мне грезится более простая жизнь — жизнь без пышущих жаром морд, без клыков, без когтей, без непристойного оперения, — мне грезятся веселые двуногие прогулки.

Я сплю вместе с другими животными в клетках и логовах, в кроличьих норах, на пучках сухой травы. Они украшают меня, эти животные, — укладывают меня, трогают меня лапами, владеют мной, — коронуют меня как принца своих зловонных джунглей.