Летним утром в кружке подсвечника холодеет свечной огарок,А июнь — травянисто ярок.Ветки сами себя рисуют, акварелью слегка подцвечивая,И выходят домам навстречу.Это мир, это — быт, устойчиво угнездившийся возле парка,Там девчонка живёт, дикарка,По соседству с рухнувшим деревом, догнивающим на опушке.Дно оврага горит веснушками.К воркованью лесного голубяПрислушиваются комнаты,И тропинка головоломнаяУводит от книжной полки.Тишина почтовой страницы,Лиловеющий бег чернил,И на серые половицыЯсень тень свою уронил.Что взойдёт на почтовой бумаге,Голубоватой, как тени в комнатах,Может, голубь лесной в оврагеНавеки себя запомнит,Или утренний этот огарокИ зелёные эти окнаНеожиданно, как подарок,В стих войдут, на листе просохнут.Будут летнее утро славить,А потом назовутся память?
1968
Музыка
И вот, казалось, музыка застылаИ схлынула, как бы войдя в кристалл,На апогее звуковой стихииГотическим цветком поющий контур стал.И в сердцевине музыкальной розы,Смычком исторгнутой из мглы первостихийВ замену музыки какой-то райский воздухРаскатом вечности касается щеки.
1975
Индия в Нью-Йорке
Вот кварталов синие прогалины,Синеватое движенье улиц,Мост подвешен над туманным Гангом,И на нём фонарики проснулись.Люди эти — луны светлокожие,Друг на друга, как бобы, похожие.Все спешат — и всем наверно — страшно,Вот мелькают люди и толкутся,А меня ведёт клочок бумажки —У меня — приятель из Калькутты.Он — рабочий на текстильной фабрике,У себя хотел меня оставить…Ночь идёт — хрустальная красавица,Закрывается хрустальным сари.Берег Ганга — он хорош на зависть,Мимо ходят барки-плоскодонки.Ганг — всё тот же. Только мне сказали —У него название другое.Здешний Ганг — боксёр-американец,Он мосты таскает и буксиры,И на нём фонарики сверкают,И его фонарики — красивы.Плещется в воде иллюминация,Звёзды Кришны с фонарями путая —Я ходил сегодня наниматься:Всё искал парнишку из Калькутты.Всё ходил, надеялся на чудо,Всю неделю по конторам рыскал,А потом, стремительный, как джудо,Синий дождь размыл мою записку.
1974
Школьный трамвай
На школьных стёклах — туча грозовая,Но в голосах экзаменов весна,И майское чириканье трамваяВ сырой листве мелькает, как блесна.Приходит мысль об импрессионистеПокуда запевает колесо,Пока в вагон одним ударом кистиСияющее вписано лицо.И словно краской, наливаясь счастьемИ будущим сверкая наяву,Она Авророй рдеет на площадке,Она, как гром, проходит сквозь листву.Она живёт вчера, сегодня, завтраИ в кубике трамвайного стеклаЗвучит палитрой школьного азартаНа апогее сильного крыла.Но в школе ничего не понимаяВ стихийности своих перипетий,К. румяным стёклам школьного трамваяМы молнию подносим, как фитиль.
