Читать «Время Бояна» онлайн - страница 42

— Да, народ сильно проредили. Откуда же взяться теперь народности в поэзии?

Учебник зоологии Не хуже мифологии: В нём тоже злые, потные Бодаются животные.

— Часто, когда говорит русский поэт о народности, можно услышать пошловатое хихиканье безродинных тварей: отсталость, этнография! А народность, она не может быть неумной, некрасивой, лишней, неграмотной. Народность — народность образует, народность — народность воспитывает. Век — век воспитывает, от века в век всё мудрее тяжелее, трагичнее жизнь. Но не глупее. Вот Иван Никитин:

В синем небе плывут над полями Облака с золотыми краями; Чуть заметен над лесом туман, Теплый вечер прозрачно-румян.

Озарение какое — зорями!

Вот уж веет прохладой ночною; Грезит колос над узкой межою; Месяц огненным шаром встает, Красным заревом лес обдает.

Какая дышащая природа — Боже мой!

Кротко звезд золотое сиянье, В чистом поле покой и молчанье; Точно в храме, стою я в тиши И в восторге молюсь от души.

Вот поэт! Миг поэта, когда он один. А то: «Я один в этом веке!». Ну и болван ты, если ты чувствуешь, что в этом веке умнее тебя нет. Удивительно, посмотрите: какое растворение в природе и какое величие самоосознания! И лиризм какой, проникновенность какая. Мы можем сказать, что перед нами поэт, но мы можем сказать, что видим Александра Суворова после ужасной битвы. Устал он и плачет на эту зарю. А может, это великий креститель всея Руси? Он устал образовывать нас, звать нас к покою, свету, мудрости, и он, один, стоит и говорит — вот я и природа, неужели вы не чувствуете, как мне тяжело сейчас?! Это и есть поэзия.

Или Николай Языков. У Пушкина: «Есть у нас Языков. Он стоит, как утес». Стихотворение «Родина»:

Краса полуночной природы, Любовь очей, моя страна! Твоя живая тишина, Твои лихие непогоды, Твои леса, твои луга, И Волги пышные брега, И Волги радостные воды —

А эпитет какой выбрал — радостные воды!

Все мило мне, как жар стихов, Как жажда пламенная славы, Как шум прибережной дубравы И разыгравшихся валов!

Все стихии, все состояния вобрал. «Как жажда пламенная славы» — не постеснялся сказать: хочу быть знаменитым; «И разыгравшихся валов», — на всякий случай и Стеньку Разина вспомнил.

Всегда люблю я, вечно живы На крепкой памяти моей Предметы юношеских дней И сердца первые порывы;

Молитва!

Когда волшебница мечта Красноречивые места Мне оживляет и рисует: Она свежа, она чиста, Она блестит, она ликует.