Читать «Бург Императора Франца-Иосифа» онлайн - страница 12

Мысли неясные, и если отвлечься от суеверных восторгов в отношении «гениального стиля Барреса», то не очень хорошо выраженные. Думаю, что не все в них и справедливо. Императрица Елизавета действительно боготворила Гейне. Она поставила ему памятник на Корфу, приглашала к себе его родных, лишь смутно зная их взаимоотношения. Родные поэта были из богатой линии семьи, оставившей его в нищете, давно получили дворянство и титулы, породнились с католическими князьями. Императрица показывала барону Гейне свою коллекцию его портретов и спрашивала с волнением, есть ли сходство, — барон смущенно отвечал, что никогда не видал своего дяди. Императрица побывала у баронессы Эмбден, у княгини Рокка, обещала возложить в Париже венок на могилу их знаменитого родственника — они, кажется, сами отроду на том кладбище не бывали. Венок на могилу с надписью «Австрийская императрица — своему любимому поэту» возложила по просьбе Елизаветы эрцгерцогиня Стефания, жена кронпринца Рудольфа. Но едва ли императрица любила «отрицательные» стихи Гейне. Вероятно, «Сновидения» и «Лирическое интермеццо» нравились ей много больше, чем «Атта Троль» и «Зимняя сказка», — и уж, во всяком случае, замечания об «элегантной насмешливости», о «духе отрицания Мефистофеле» к ней совершенно не подходят.

В словах же: «она сама — Гейне», конечно, есть доля правды. Быть может, в ее интересе к автору «Лирического интермеццо» имело некоторое значение и то, что в социальном отношении он был ей чужд. Но это надо считать делом второстепенным. Среди живых людей императрица выбирала друзей в разных общественных группах. Она всю жизнь прожила среди королей и императоров — естественно, что главные ее друзья были из этого круга. По-видимому, самым близким к ней человеком был ее сын, кронпринц Рудольф, обожавший свою мать и считавший ее высшим явлением, неземным существом. Не совсем понятная дружба связывала Елизавету Австрийскую с ее родственником, баварским королем Людвигом II, не совсем понятная потому, что это был человек душевно больной. Впрочем, императрица Елизавета как-то сказала Христоманосу, что «в жизни, как у Шекспира, только сумасшедшие говорят разумно...»

Франц Иосиф, кажется, думал, что самым близким другом его жены была императрица Евгения. По крайней мере, после убийства Елизаветы он послал бывшие при ней в тот день веер и зонтик вдове Наполеона III, потерявшей престол за три десятилетия до того. Полина Меттерних, которая случайно находилась у императрицы Евгении, когда пришел этот дар Франца Иосифа, рассказывает в своих воспоминаниях: «Ее Величество не решилась открыть ящик с реликвиями — он был положен на засыпанный цветами стол, и говорила о нем императрица тихим голосом, как если бы наша покойная государыня находилась тут в комнате».