Читать «1953. Ликвидация Сталина» онлайн - страница 116

Но посмотрим на «дело врачей» с двух сторон – со стороны Сталина и со стороны его противников. Начнем с того, что на допросах врачей принуждали сознаться в связях с Молотовым и Микояном ( Млечин Л . Смерть Сталина. С. 164). Еще более интересно в контексте общей сталинской тактики то, что арестованных врачей заставляли «признаваться» в попытках умертвить весьма определенных лиц. Вообще, во время сталинских репрессий это был важный показатель: отсутствие того или иного руководителя в списках «потенциальных жертв» очередных «врагов народа» означало сталинскую немилость. Так например, еще в 1936 г. (примерно с мая по август) неприятные минуты пришлось пережить Молотову, когда в «признательных показаниях» подсудимых первого Московского процесса 1936 г. его имя отсутствовало в списках тех, кого якобы хотели убить подсудимые ( Конквест Р.  Большой террор. Флоренция, 1974. С. 203–204).

Так вот, кроме уже покойных А.А. Жданова и А.С. Щербакова, врачи «признались» в попытках умертвить также военачальников – маршалов Василевского, Говорова и Конева, генерала армии Штеменко, адмирала Левченко, но не маршалов Жукова и Булганина, а также не Берия, Маленкова и Хрущева ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 89). Подавно не Молотова и Микояна. Но что интересно – ине Вышинского ! Это обстоятельство косвенно подтверждает то, о чем я говорил выше: что и Андрей Януариевич был замешан в каком-то заговоре или как минимум попал в немилость…

Если «дело врачей» организовал все же сам Сталин, то непонятно, почему и теперь, когда обнаружилась явная оппозиция, он продолжал так упорно «наезжать» на этих двоих (Молотова и Микояна)? Ну, Микоян – ладно, это был достаточно конъюнктурный товарищ, но Молотов-то был вернейшим сталинцем, и если он однажды и не доложил Сталину то, что надо было доложить, то только из чувства самосохранения, но никак не планируя навредить делу вождя!

Однако Елена Прудникова полагает, что со стороны Сталина все это (вера в «дело врачей») было ловким тактическим ходом: сделать вид, что верит «делу врачей-вредителей», чтобы потом, когда придет время, обвинить своих противников в политической провокации. Для того, мол, вождь и позволил своим оппонентам опубликовать статью в «Правде» не просто с «антисионистским», но с откровенно антисемитским уклоном ( Прудникова Е . 1953 год. Смертельные игры. С. 310). А уж потом можно будет «навести порядок» как раз с помощью верных людей, в первую очередь того же Молотова, в связях с которым «врачи-вредители» пока «признавались»…

С другой стороны, поиски «еврейского заговора» тесно переплетались с намеченной расправой над оппонентами. А. Авторханов пишет, что после XIX съезда Сталин начал искать «еврейские корни» и в родословных взбунтовавшихся соратников. Искал, проверяя родословные до третьего колена. И находил! Собственно, попавших еще до съезда в опалу Молотова и Ворошилова и искать было не надо (первого, как мы помним, он еще за пять лет до того «Молотштейном» обзывал, попутно, кстати, обвинив в «чрезмерной вежливости» с империалистами» ( Берия Л.П. С атомной бомбой… С. 56), о Кагановиче не говорю, а насчет Микояна у меня информации нет), однако после «бунта четверки» на съезде поиски «еврейских корней» начали проводить и у них. Вскоре «выяснилось», что у Хрущева, оказывается, есть внучка-еврейка, у Маленкова – зять-еврей, а что касается Берия, то чуть ли не его родная мать «оказалась» еврейского происхождения ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 76); с учетом того, что у евреев национальная принадлежность считается, как известно, по матери, такие «генеалогические поиски» тоже были чреваты!