Читать «Одесский фокстрот» онлайн - страница 87

Некоторые дальше пошли: если под постом о смерти хомячка или любимой бабушки «R.I.P.» не написать – им же тошно. Они же это тут же вносят во внутренние, бумажные и виртуальные молескины. И напоминалка в мобилке должна каждые три дня пищать. Не то вдруг обида слишком быстро минует.

Вот так они и в жизни. Считают. Тех, кто на похороны не пришёл. Тех – кто на день рождения. И кто сотню-другую «поздравительных» баксов зажал.

Что до меня – так я лучше те дензнаки пропью. Чем буду играть в эти их лицемерные игры.

Далековато от темы детей, да? Как я не раз уже говорила, писала и прочим доступным мне образом несла в мир, дети – такие же люди, просто маленькие. И пока они нуждаются в нашей заботе – как то: еде, тепле, уходе – они её получают. Но любить маленькую гадость совершенно не обязательно. Как и любить гадость большую.

Сын моей одесской подруги Лены не так уж чтобы и маленький. Ему, кажется, двенадцать. А может, исполнялось тринадцать. Я не знаю. Не помню. Зато я точно знаю, что это наглый, избалованный, никакого уважения не заслуживающий и никакими талантами не обладающий манипулятор. Был бы он хотя бы манипулятором умным – и то было бы чем восхититься. Но манипулировать он может только старой больной бабушкой. И любящей его мамой. И буквально накануне собственного дня рождения он таких гадостей наговорил о маме всем вокруг, что моя подруга вынуждена была в воспитательных целях на некоторое время переселить его к отцу – своему бывшему мужу. Долго там дрянной подросток не просидел. Потому что места поменьше, жратва похуже и денег никто не даёт. А тут хочешь – материн кошелёк. А мать не в духе – так через калитку до бабки сбегай. Ту и просить не надо. Сама купюр отслюнит. Да ещё слезами умиления этого здоровенного кабана обольёт. И насмерть засюсюкает в ответ на его неприкрытое хамство. Вломить некому. Папа – бывший, потому что в наших странах всё ещё стоит знак равенства между «бывшим мужем» и «бывшим папой». Дед – работает. У дяди – своих двое. Лена вломить не может. И потому скоро сынуля вполне сможет ей вломить сам, тьфу-тьфу-тьфу. А что до меня, так моё дело вообще сторона. Я дружу с Леной. А не с её сыном.

И в этот самый пресловутый день рождения маленького мерзавца, которого моя подруга вернула домой, потому что «унегожеденьрождения!» (хотя наберись она силы воли и забудь про этот его день рождения – было бы только на пользу), в честь этого не так чтобы вселенского масштаба события в доме Петра Ивановича – её отца – накрывается стол эге-гей-бля масштабов. В доме Лены – ремонт. И подростковый день рождения можно было бы вообще спустить на тормозах в честь ремонта, если откровенно. Какие, к чертям, дни рождения во время войн и ремонтов?! Честно говоря, иногда кажется, что день рождения любого маленького человека – прекрасного ли, мерзавца ли – это просто ещё один повод взрослым собраться за столом и выпить на законных основаниях. Как будто взрослые люди, паче чаяния им того до смерти охота, не могут собираться, когда им заблагорассудится, и упиваться до бессознательного состояния. Казалось бы – при чём здесь дети? Дети и их дни рождения? Или дни рождения отвратительных подростков?