Читать «Одесский фокстрот» онлайн - страница 72

Надя рыдает. Её горло сдавливает страх. Когда плебейское горло сдавливает страх, плебей ищет выход.

– Охраняй! – резко выкрикивает она своему мужу Васе. Уже ничего от ужаса не соображающему.

– Чего охранять?

– Его охраняй!

Надя поднимается с колен и тычет дрожащим пальцем в направлении кошачьей тушки.

– Да на хера его охранять?! – возмущается Вася, нервически дожёвывая форель, предназначавшуюся для подманивания, сука, Фёдора. Теперь она ни к чему. Мёртвых котов уже ничем не подманишь.

– Петровна этой дорогой домой возвращается! Вдруг увидит?!

– Да пну его ногой к забору…

Надя в ужасе машет руками. Её страх даже перед мёртвым белым котом, сука, Фёдором велик. Настолько велик, что где-то сродни мистическому. Если она позволит своему мужу надругаться над мёртвым телом Великого Белого Кота, Сука, Фёдора, то… То последствия непредсказуемы. Во всех крестьянах сидит ген язычества. Дело даже не в том, что Петровна увидит. Дело именно в этом – в попрании святынь. И что ещё хуже – в попрании их памяти. В Надиных надпочечниках плещется ужас перед осквернением уже окоченевшей плоти, из которой вышиб дух какой-то случайный автомобиль.

– Стой здесь и охраняй, я сказала!

И уносится в сторону особняка, расположенного в окрестностях дачи Ковалевского. Надя уносится бегом, на своих двоих. Ей даже в голову не приходит дождаться автобуса.

Полчаса Вася мёрзнет над трупиком белого кота, обдаваемый мартовской одесской грязью из-под колёс проносящихся по Долгой автомобилей. Васе даже в голову не приходит отойти в сторонку – страх неминуемой расплаты передался и ему. И вообще – если Надька сказала: «Стой здесь!» – значит надо стоять. Здесь.

Замурзанная, запыхавшаяся Надя вносится на второй этаж, прямо в спальню Петровны. Забегает в гардеробную. Вот они, коробки, которые Петровна давно наказывала выкинуть! Одна из под сапог, купленных Петровной в… В чём-то на «эм». В Монако! Эта кирзуха стоит в той Макаке столько, что Надиной внучке на пять ближайших лет одеваться хватит! Но не классовая ненависть сейчас беспокоит Надю. А только подходящий размер тары.

Внешторговский муж Петровны, пока та на работе, не отсвечивает. Ковыляет со своей палочкой по огромному дому и тоскует. Потому и на пронёсшуюся, как вихрь, мимо него Надьку даже внимания не обращает. Он стар, он общается с собой, сейчас он наденет калоши и, ковыляя, пойдёт на свою мраморную аллею пенсионерской славы. Затем сам сварит себе кофе. И… И лишь бы нашёлся Любочкин любимый котик, потому что никакого житья же нет уже целую неделю! Бог мой, и это он! Он – при виде которого отдавала честь краснокоридорная таможня множества государств! Теперь вся его жизнь – угождать молодой жене. Какой уже, к чёрту, молодой? И куда, скажите на милость, понеслась Надька с огромной коробкой в руках? Петровна, кажется, велела что-то передать прислуге… Вот, только что звонила. Что ж она велела-то?..