Читать «Командир Разведгруппы. За линией фронта» онлайн - страница 217
Анатолий Степанович Терещенко
...
Статья называлась «Славянский шкаф», где сын пытался пройтись по историческим вехам своего отца, показав объективно политику и практику того, что было. Автор посчитал, что она существенно дополнит штрихи к портрету героя, а потому решил поместить её всю без купюр в конце повествования о Зориче.
Думаю, содержание статьи найдет достойное место в России, где граждане и власти помнят подвиги своих ветеранов единой тогда Отчизны, и она станет прекрасным эпилогом настоящей книги о разведчике.
СЛАВЯНСКИЙ ШКАФ
Святогоров Л. А.
В знаменитом в конце сороковых годов минувшего столетия кинофильме «Подвиг разведчика» есть слова, которые помнит целое поколение:
«У вас продается славянский шкаф? – Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать – с тумбочкой!..»
Именно этим паролем обменивались в Киеве члены подпольной группы во время немецкой оккупации. Мой тесть, В. А. Поживилов, состоял в киевской подпольной организации и погиб в гестапо. А мой отец – А. П. Святогоров, которому приходилось переодеваться в немецкий мундир и предъявлять патрулям «аусвайс» (удостоверение личности с фашистским орлом), был профессиональным разведчиком. Его задачей было внедрение агентов в разведывательно-диверсионную школу абвера (Польша, Люблин, 1944 год), а затем добывание и анализ сведений о стратегических планах немцев и профашистского словацкого президента Тиссо накануне генерального наступления Красной Армии (Братислава, 1944–1945 годы)…
Памяти моего отца – Святогорова-Зорича, чекиста-разведчика, который был одним из консультантов кинофильма «Подвиг разведчика», – посвящена эта статья. Он скончался 22 июня 2008 года, в роковую веху в истории его Родины.
* * *
И работа моего отца, и его жизнь заставили меня многому научиться, и главное – видеть события с какой-то общей точки зрения, в историческом контексте, так как только история расставляет все по своим местам. Слишком много повидали наши отцы, чтобы забыть их дела и не сделать собственных выводов. Отказаться от праведности отцов (в том числе с их ошибками, иллюзиями и заблуждениями той эпохи!) – это означает лично для меня предать и все поколение, и отца, и свое прошлое…
Среди многих рассказов моего отца, который и в военные годы, и в мирное время защищал интересы государства как сотрудник внешней разведки, я чаще всего вспоминаю эпизод периода обороны от немцев города Запорожье.
Жаркое лето сорок первого
До войны папа работал инженером на шамотном заводе в городе Запорожье, в котором родился и я; завод делал огнеупорные кирпичи для «Запорожстали». В сороковом году Берия, сменивший Ежова на посту главы органов НКВД, начал ревизию некоторых следственных действий и решил обновить кадры. Моего отца как изобретательного рационализатора и передовика-стахановца комсомол рекомендовал в органы. Так он стал сотрудником Запорожского областного управления НКВД.
«Мне повезло, – позже говорил отец, – что сталинские репрессии обминули меня как с одной, так и с другой стороны: я в них сам не участвовал и меня не арестовали… Зато горжусь тем, что напрямую участвовал в реабилитации нескольких рабочих моего завода, которых обвинили в связях с иностранными разведчиками, причем сами следователи подсказывали этим избитым людям, с какими именно…»
