Читать «Мастер-класс» онлайн - страница 39

Игралось спокойно, если не считать постоянного опасения сделать что-то не так, не понять, не поймать, не уловить, и мешало, что, когда Он подходил к роялю, я начинала краснеть и сердиться на себя. Пару раз обернулась в зеркало – нет, обычные щеки, нормального покойницкого цвета. Это немного успокаивало, но от общего беспокойства не избавляло. По педагогу было непонятно – действительно доволен ли или вежливо терпит мою игру. Может, раз он помнит, что я выговаривала за полонезы, то знает, что я еще и бояка, и поэтому подчеркнуто доброжелателен, чтобы не пугать меня, а на самом деле, поди знай, может, я вообще не в ту степь все играю? К одному адажио заиграла па-де-де из «Дон Кихота», Он немедленно остановил и попросил заменить (ого… за всю жизнь меня только один раз всерьез попросили заменить – я наделала много ошибок в популярном вальсе, резало ухо). Я тут же отскочила от Минкуса к чему-то совсем неизвестному и больше музыку из балетов не трогала. Видимо, это у нас, в учебных заведениях, ценятся такие вещи – в образовательных целях, а у них театральная компания, и на конкретную музыку завязаны конкретные вещи, поэтому музыка из балетов не комильфо? Уже потом на спектакле увидела – они исполняли именно это па-де-де, так что все стало понятно. А в будущем каждый раз, когда мне предстояло играть балетным компаниям, я обязательно заходила к ним на сайт и интересовалась текущим репертуаром, чтобы обходить эту музыку стороной. В остальном же «домашний» урок прошел тепло и спокойно.

Мастер-классы были совсем другими – в ярком огромном зале с потолками в три этажа, гулкая акустика, не рояль, а пианино, нюансы не слышны и бесполезны, этакий крытый плац для небольших парадов. Сами уроки – интересные, непривычные, комбинации сложные и неожиданные, мозги и тело приходилось перестраивать на ходу, а это всегда полезно.

Педагог понятно и детально задавал упражнения, что-то даже говорил классу, я не слушала, я была настроена на него другими антеннами, которые пропускают мимо слова и пытаются уловить иное – доволен или недоволен, какое настроение, что хочет, как играть, чтобы он взлетел, а не просто стоял, отпуская команды. И, как мне показалось, я уловила, что было спрятано за добросовестным ведением урока – Он скучал. Слегка. Скука не тяжелой бетонной плитой давила на него, как, скажем, на моего босса, которого не поднять уже ничем, и весь этот балет ему так осточертел, что на всем классе лежала печать сонного царства, а я начинала с тоской смотреть на часы через десять минут после начала урока. У этого скука была иного рода, как у мальчишки, который битый час понуро высиживает домашнее задание над открытой тетрадкой, но, стоит с улицы кому-нибудь позвать его гонять мяч, как он тотчас радостно сиганет в окно – и поминай как звали.

Вел классы немного холодно, отстраненно, основное слово – элегантно, то ли это от скуки, то ли манера, но в нем не было самолюбования и работы на публику, скорее наоборот, он был как в прозрачном коконе-скорлупе, которым загораживался от зрителей. «Под него» просилась музыка с потусторонними бемолями и переливающимся хрусталем, а я девушка диезная, мне бы попрыгать, но я старалась, как могла.