Читать ««Кондор» оставляет следы» онлайн - страница 19

Официальный Сантьяго, напротив, не обошел вниманием буэнос-айресскую трагедию. Однако создается впечатление, что власти заранее и точно знали о том, чему суждено было произойти. Судите сами. Готовясь, как видно, к возможным народным волнениям в случае убийства Пратса, еще в пятницу, за два дня до покушения, хунта привела вооруженные силы в состояние боевой готовности. На дорожных контрольных пунктах карабинеры были заменены солдатами — их считали более надежными. В воскресенье вечером Пиночет неожиданно прервал свою поездку по стране — поездку, которая должна была бы закончиться в понедельник (в день убийства).

Полковник Педро Эвинг, представитель правительства, говоря 30 сентября с журналистами, сказал, что его подняли с постели, чтобы сообщить об убийстве. Это было в четыре утра — всего несколько часов спустя после покушения. Полковник поспешил довести полученное им сообщение до сведения Аугусто Пиночета. Отвечая на вопрос журналистов: «Как реагировал глава государства на известие из Буэнос-Айреса?» — Эвинг, и глазом не моргнув, преспокойно заметил, что президент-де весьма сожалел о случившемся и, «не задумываясь, осудил систему убийств, созданную экстремистскими элементами, какого бы там толка они ни были».

Развивая версию об «экстремистских элементах», чилийская официозная печать писала в те дни о левых аргентинских радикалах как о виновниках ночного взрыва на улице Малабиа. Но это утверждение оказалось слишком уж неубедительным, и тогда борзописцы принялись кивать на ультраправый «антикоммунистический альянс Аргентины».

А в официальном правительственном заявлении речь шла уже просто об экстремизме — без уточнений его политической окраски. Причем хунта, побивая все рекорды лицемерия и цинизма, постаралась использовать смерть генерала Пратса как повод для оправдания репрессивного характера чилийского военно-фашистского режима.

В заявлении говорилось:

«…Вероломное убийство сеньора генерала Пратса, а также климат террора, создаваемый экстремизмом в международных масштабах, оправдывают меры безопасности и порядка, которые приняло правительство республики».

Какая циничная демагогия! Но она не могла никого обмануть. Тысячи чилийцев приняли участие в траурном кортеже, когда останки супругов Пратс были доставлены на родину. Похоронная процессия вылилась, по сути дела, в антиправительственную демонстрацию. Произошел даже ряд столкновений между карабинерами и участниками процессии, которые скандировали: «Генерал Пратс — жив!»

Компартия Чили откликнулась на смерть Пратса специальным заявлением, в котором, в частности, отмечалось:

«Генерал Карлос Пратс был живым символом иной, чем фашизм, альтернативы для военных людей. Подобно генералу Шнейдеру, он, будучи главнокомандующим, поддерживал моральный дух и единство армии, подвергавшейся нажиму путчистов. Последним удалось осуществить предательство Родины только тогда, когда они добились его смещения с занимаемого им поста.