Читать «Повседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883» онлайн - страница 134

Изречения Воллара многих приводили в замешательство. Однажды его спросили, что поразило его больше всего, когда он приехал во Францию. «Шпагат для разрезания масла!» — ответил он. И он говорил искренне. Масло поставлялось на Реюньон в брикетах, и ему прежде не доводилось видеть больших кусков, распиливаемых шпагатом.

Любопытный и злоязычный, неизменно падкий на сплетни, Воллар оставил весьма занимательные мемуары, не всегда, правда, достоверные, часто насмешливые, но наиболее полно раскрывающие особенности его натуры. Как никто другой, он умел разыгрывать из себя полного идиота, задавая дурацкие вопросы вроде: «Господин Ренуар, объясните мне, почему Эйфелева башня сделана из железа, а не из камня, как Пизанская?»… Ответа он не получал — и погружался в дремоту. Затем, минут через десять, проснувшись и приоткрыв один глаз, возобновлял беседу: «Господин Ренуар, вы не могли бы мне объяснить, почему в Швейцарии не устраивают бой быков?.. Ведь у них столько коров!..» И далее в том же духе.

Его грубо обрывали, но этот хитрец именно благодаря своим дурацким выходкам достигал желаемого: получал вожделенную картину.

Хотя Руо и написал: «Проклятый Воллар! Воллар — вампир!» — имея в виду его непреклонность, Воллар тем не менее был надежным человеком — его слово было законом. Когда в июле 1939 года Воллар погиб в дорожном происшествии, Пикассо, бравый испанец, не любивший вида смерти, поспешил вернуться из Антиба, чтобы присутствовать на похоронах. По этому случаю Андре Сюарес написал Руо: «Ваш гнев и старые обиды должны быть унесены этим дуновением смерти. Теперь, когда Воллара нет с нами, каким бы он ни был, мы понимаем, что он был единственным в своем роде».

Первые коллекционеры

Несмотря на то, что импрессионисты познали и взлеты, и падения — чаще всего, увы, падения! — они не были одиноки. Очень скоро появились коммерсанты, пожелавшие выставлять их работы, и любители, интересовавшиеся их творчеством, количество которых начиная с 1874 года все время росло. Многие рьяно пропагандировали их искусство. Список таких людей довольно длинен, в нем значатся промышленники, например Годибер, неоднократно выручавший Моне, покупая его картины, Анри Руар — крупный делец холодильной промышленности и превосходный художник-любитель; банкиры, такие как Ароза, крестный отец Гогена, Федер, Гехт, Эфрус, позировавший Ренуару, Эрнест Май; богатые коммерсанты: Дюре — коньячный негоциант, президент общества виноградарей Шаранты; Дедон — владелец магазина «Старая Англия»; представитель высшего света, финансист мирового масштаба Сернуши, принесший в дар Парижу свою коллекцию искусства Дальнего Востока; князь Бибеско; Эдмон Мэтр; литераторы, медики, музыканты… Некоторые из них, чаще всего приходившие на выручку именно в тяжелые минуты, навсегда вписали свои имена в историю импрессионизма. В первую очередь следует назвать Кайботта и доктора Гаше, однако не менее важной была роль других собирателей, таких как Ошеде, Шоке и Фор, хотя их участие ограничивалось исключительно покупкой картин, в то время как Кайботт и доктор Гаше не только делили все тяготы жизни с импрессионистами, но и сами были художниками.