Читать «Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле» онлайн - страница 121
Натан Яковлевич Эйдельман
Солидный труд «Статистическое описание Киевской губернии, изданное тайным советником, сенатором Иваном Фундуклеем» (в 1852 году) сохранил некоторую старинную вольность слога и чувствительность, почти совсем исчезнувшие из сочинений такого рода.
Хотя цитированное описание относится к Василькову через 20 лет после «муравьевского бунта», по мы имеем полное право предполагать, что и в конце 1825 года там не было заметно «направления, приличного уездному городу», что площадей было три, немощеных, как и все улицы, плотина — одна, кладбищ — четыре, трактира — два, винных погребов — пять, фабрик и заводов не было.
Вольный город Васильков.
30 и 31 декабря
Пастух Ивайло во главе восставших занимает столицу; разбит, гибнет.
Болгария 1277–1280 гг.
30 и 31 декабря 1825-го — веселые дни. Метель, мгла. Возле города Сергей Муравьев обнимает появившегося будто из-под земли Бестужева-Рюмина. Объявляет двум ротам: «Мы, братцы, идем доброе дело делать».
Ненавистный черниговским солдатам майор Трухин (заместивший Гебеля) на базарной площади пытается — как Наполеон во время ста дней — обезоружить наступающих одними словами. Но когда он подходит ближе, его хватают Бестужев-Рюмин и Сухинов, смеются над его витийством и заталкивают в середину колонны. Миролюбивый солдатский смех умолкает: с ненавистного майора срывают эполеты, разрывают в куски мундир, осыпают ругательствами, насмешками и, наконец, побоями. Трухину бы не уцелеть, если бы в это время не появился на площади Сергей Муравьев со своей колонной. Солдатам приказано майора не трогать и отвести на гауптвахту под арест.
Солдаты опять смеются, кричат «ура», братаются — кто же выстрелит в своих; и так, конечно, будет впредь!
Смеются освобожденные арестанты, барон Соловьев смеется, целует своих солдат, объясняя, что срок службы будет не 25, а пять или десять лет. Смеются разжалованные в рядовые Игнатий Ракуза и Дмитрий Грохольский, возвращая себе форменные офицерские сюртуки и палаши.
Общий смех: на заставе появились два жандарма, Несмеянов и Скоков, те самые, что присланы сюда за братьями Муравьевыми пять дней назад. У них документы на арест и 900 рублей денег. Но они не запаслись ордером на арест целого полка. И вот уж бумаги их сожжены, а деньги розданы солдатам, которые согреваются в шинках.
Отцы города перепуганы. Сергей Муравьев велит их успокоить, раздает квитанции за взятую провизию, и они тоже начинают испуганно улыбаться.
Иосиф Руликовский посылает в Васильков разведчика, и тот сообщает, что в городе полная тишина и спокойствие, что солдаты, напившись в шинках, разошлись на отдых по квартирам. Однако некий панок, сильно приставший с расспросами к подвыпившим солдатам: «Не то ли это войско, что изрубило полковника?» — услышал в ответ: «И тебя так изрубим»; его схватили за баки, сильно отлупили палками, с бранью посадили в возок и приказали: «Отправляйся, откуда приехал, да нас не забывай».