Читать «Онтология лжи» онлайн - страница 8

Приспособительный характер мимикрии, таким образом, явно оказывается под вопросом. И, напротив, механизм копирования фона может быть рассмотрен вне явлений адаптации — как аккомодация, т.е. перенос изображения из окружающей среды на поверхность собственного тела, осуществляемый как ряд автономных процессов безотносительно к приспособлению и, тем более, к «хитрости». Ю. В. Чайковский рассматривает маскировку и мимикрию как неселективные приспособления. Он пишет: «Проблема в том, чтобы понять механизм маскировки, например, камбалы: каким образом нижняя сторона тела передает информацию для рисунка на верхней его стороне. Это чисто физиологическая проблема (а может быть, даже чисто физическая. — А. С.)... Положенная на разноцветные камешки, камбала постепенно исчезает из виду, это всем известно, но почти никто не видит здесь сходства с бабочкой, исчезающей среди сухих листьев». Вектор естественного отбора оказывается лишним для постижения мимикрии. Еще важнее то, что различные виды совершают один и тот же промах — копируют своей верхней стороной нижнюю сторону листа. Бесспорно, это — приспособление, но воспользоваться им мудрено — надо перевернуться. X. Котт писал, что листотелка лишь иногда висит под ветвью или черенком листа. В остальное время она совсем не маскируется и напоминает лист, который торчит не туда. Ей остается только полагаться на неразборчивость птиц, не замечающих ее столь вызывающего поведения. Может быть, враги листотелки нападают снизу, из листвы? Но у нее нет способности оставаться спиной вниз, да и зачем бы это? Если хищник приблизится настолько, что сможет разглядеть листоподобные прожилки, то заведомо увидит торчащие из-под «листа» голову и заднюю часть насекомого. Зато если представить себе механизм перенесения рисунка из фона на поверхность тела как автономный самодостаточный процесс, то многие неясности сразу же устраняются. Действительно, если вид листа насекомым скопирован, то естественно, что копировалось то, что оно «видело» вблизи и снизу, а не то, что может видеть птица издали и сверху. Скорее всего, мы имеем здесь дело с распределением изначального набора «хороших форм», или «предполагаемых» контуров природы, — лишь в этом случае можно избежать лукавых вопросов: отчего это морозные узоры на стекле «маскируются» под буйную растительность? или почему рисунок хвоста известной науке рыбы удивительно напоминает выполненную по-арабски надпись «нет бога кроме Аллаха»?

Следовательно, представление о том, что мимикрия является бессознательной разновидностью хитрости, т.е. модусом лжи, лишено оснований. Ложь входит в природу иначе. Даже паразитизм трудно интерпретировать как «стратегию обмана».