Читать «Иван Никулин — русский матрос» онлайн - страница 3

— Садитесь, Никулин, — сказал Сергей Дмитриевич. — Вот и пришлось нам проститься.

Никулин сел. Он был смущен и взволнован таким вниманием. Глухо ответил:

— Да, пришлось. Ничего не поделаешь, Сергей Дмитриевич: война.

— Это верно, конечно, — отозвался Сергей Дмитриевич. — А все-таки обидно. Лечил я вас, лечил, резал, бинтовал, разными лекарствами пичкал…

— Спасибо, Сергей Дмитриевич, — сказал Никулин. — Разве я не понимаю — без вас я в земле давно бы лежал.

— Ну, такого богатыря, как вы, уложить в землю — это, знаете, долго работать надо. Ну что же, выпьем за будущую встречу.

Он придвинул к Никулину вазу с яблоками, бокал, взялся за графин — и вдруг передумал.

— Впрочем, я сфотографирую вас сначала. На память. Ничего не имеете против? Тогда садитесь вот сюда, к окну: здесь света больше.

Из шкафа с книгами он достал «лейку» и щелкал ею, снимая Никулина и в фас, и в профиль, и сверху, и снизу, до тех пор, пока не кончилась в катушке пленка.

— А теперь пожалуйте к столу!

После второго бокала Сергей Дмитриевич протянул Никулину коробку папирос «Люкс».

— Это вам на дорогу. Курите и меня вспоминайте. А когда папиросы кончатся, тоже не забывайте.

Губы Никулина дрогнули.

— Сергей Дмитриевич! — сказал он с упреком, — Что я, фриц какой-нибудь, чтобы добра не помнить? Я русский человек, я добро вовек не забуду.

Покраснев, он полез в карман и достал маленький, любовно отделанный мундштук.

— Думал я, думал, что подарить вам на память. Трубку хотел вырезать — большой я мастер трубки вырезать. А для нее самшитовый корень нужен — где его достанешь здесь? Вот я и решил пока мундштучок вам сделать, а трубка за мной. Приеду на Кавказ, достану корень и, если жив буду, привезу вам трубку после войны.

— Спасибо, — сказал Сергей Дмитриевич. — Ну что же, обнимемся напоследок.

Обнялись и крепко поцеловались.

— Счастливый путь, Никулин. Себя на фронте берегите, зря под пулю не лезьте. Зря погибнуть — какой же в этом толк?

— Точно! — подтвердил Никулин. — Ни толку, ни чести. Вы за меня, Сергей Дмитриевич, не беспокойтесь — я зря не погибну. Мне жизнь нужна, потому что я не так себе на фронт еду. У меня замысел есть. И еще скажу, Сергей Дмитриевич: живой ли буду, погибну ли, все равно вы обо мне услышите! Даю свое морское, флотское слово!

На том и расстались.

Минут через пятнадцать в кабинет вошел дежурный врач, удивился, увидев на столе в такой ранний час графин и бокалы. Сергей Дмитриевич пояснил:

— Это мы с Никулиным прощались. Проводил я его на фронт…

Вздохнул, добавил:

— На большие дела пошел парень!

Путь-дорога

Моряк в одиночку путешествовать не любит да и не умеет. Скучно ему без родных бушлатов и бескозырок — не с кем вспомнить общих знакомых из Кронштадта и Севастополя, потолковать о кораблях, забить с лихим пристукиванием козла.

Никулин прошел свой вагон из конца в конец, но среди пассажиров не увидел ни одного моряка. Заскучал, сел у окошка.

Едва поезд на остановке замедлил ход, Никулин спрыгнул на перрон и пошел вдоль состава в тайной надежде встретить своего. И ему повезло: еще издали увидел краснофлотца.