Читать «Размах крыльев ангела» онлайн - страница 61

Глава 11. Тапки

Маша несколько дней не решалась отдать Степанычу свои подарки. С тапками было проще, а вот, как отдать краски с кистями, не могла придумать. Боялась обидеть Степаныча, боялась, вдруг рассердится. Человек принял решение, чем-то при этом руководствовался, а тут она, Маша: здрасте вам, я решила, что порисовать немного надо. Обижать же Степаныча Маша решительно не хотела.

Степаныч теперь приходил к Марии в дом запросто, Македонского не было. По-хозяйски оглядывал двор, искал себе занятие. Битый кирпич вывез, двор чисто вымел, траву заново выкосил.

Разговор у них вышел за обедом.

– Как думаешь, Степаныч, возьмется Никита нам печку класть? Я заплачу, у меня есть. – У Маши, кроме заработанных у Александры, были еще деньги из заначки, про них никто не знал.

Степаныч вздохнул:

– Не возьмется Никита. Бешеный твой сильно Никиту обидел. Я, Маш, так тебе скажу, ты не обессудь, за ваш дом никто из тутошних не возьмется. А почему, так это ты у мужа спроси, как он умудрился со всеми толковыми мужиками переругаться. Если кто и возьмется тут, то ты не соглашайся, значит, такие же пустозвоны, как твой, а такое дело уметь надо.

– Как это? – Маша отложила вилку, отодвинула от себя тарелочку с недоеденным омлетом, испуганно заглянула своему визави в лицо. – Что ты хочешь сказать? Мне Саша ничего не говорил, и печку уже разобрали. Может, ты что-то путаешь?

– Ничего я не путаю, – Степаныч заметно рассердился, как сердился всякий раз, когда речь заходила про Машиного мужа. – А что тебе говорить? Чем гордиться-то? В деревне жизнь как на ладони, а он все норовит людей лбами столкнуть. Столкнуть, и самому в белом остаться, только не бывает так.

– Что ж делать? А если я с Никитой сама поговорю? Скажу, что это я платить буду. Правда, я Никиту совсем не знаю…

– Поговори, конечно, если хочешь, только впустую разговор выйдет. Никита тебя как женщину обижать не станет, но и работать к вам не пойдет. А деньги у него у самого есть, не купишь.

На Машу словно бы разом легла часть непонятной вины. Степаныч и говорил с ней сейчас непривычно: строго, отрывисто, точно корил за неведомые проступки. Ну да, муж да жена одна сатана.

– А в городе печника найти можно?

– Можно. Печник же не космонавт. Даже хорошего можно найти, кто сделает на совесть и не обдерет как липку, только ж вернется из города твой мудила и человеку работать не даст. У него же все кругом дураки, один он умный. Человек не выдержит, плюнет и уйдет.

Маша сидела, низко наклонив над столом голову, сознавала правдивость слов, чуть не плакала. Почему-то именно здесь, в Лошках, пришлось открыть глаза на то, чего по молодости и неопытности никак не хотела замечать там, дома.

– Ладно, Мария, ты не плачь, я подумаю, что можно сделать. А, кстати, как там колдовка твоя поживает? Поправилась совсем?

– Кто? – изумленно переспросила Мария, не поняв о ком речь.

– Да Гавриловна, старуха. Не знаешь разве, ее многие в округе боятся, колдовкой называют – она будущее предсказывать умеет. Посмотрит на человека и будто насквозь видит, может сказать, что с ним дальше по жизни приключится, несчастья пророчит. В Средневековье ее точно бы на костре сожгли.