Читать «Закрытый клуб» онлайн - страница 18

Скоро Бернини напишет свой магнум опус, колоссальный труд, скромно озаглавленный «История юриспруденции». Мое дело — кратко конспектировать тысячи страниц мудреных, тяжеловесных работ, которые можно отыскать только в самых пыльных уголках Эдвардса: первые издания, монографии с пометками на полях, сделанными знаменитыми читателями; мемуары, настолько ветхие, что их хранят в особых условиях и выдают на руки только с разрешения декана.

Обычно я успевал добраться до половины конспекта, когда звонил телефон и голос со знакомым итальянским акцентом певуче спрашивал:

— Джереми, у тебя есть минута?

Ответ он всегда получал положительный.

В среду вечером, когда я принес конспекты в кабинет Бернини, он поднял на меня глаза от письменного стола:

— Джереми.

— Да, профессор?

— Возьми-ка. — Он положил в мою ладонь маленький ключ. — Я скоро начну писать и не хочу, чтобы меня беспокоили. Заходи, если нет света, и оставляй свои исследования на столе. Понятно?

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Я попятился и вышел из кабинета.

Обучение на юридическом уже наложило на меня некий судебно-правовой отпечаток: я сразу подумал о худшем сценарии развития событий. Бернини доверил мне ключ от своего кабинета. А вдруг я потеряю его? Что, если мне придется побеспокоить профессора просьбой о повторной выдаче предмета, врученного мне именно с тем, чтобы я никого не беспокоил? Я решил с утра сходить в мастерскую, сделать дубликат и положить его в надежное место.

Через день второй ключ лежал в середине томика «Преступления и наказания», стоящего у меня на полке. Мог ли я тогда знать, что вскоре это поможет спасти человеческую жизнь?

Артур Пибоди был одной из ярчайших звезд наиболее престижной юридической фирмы в Бостоне, когда он свихнулся. Ему дали полугодовой академический отпуск, пытались лечить своего золотого мальчика, но тщетно. Что бы ни сломалось в его мозгу за месяцы адского напряжения с почасовой оплатой в 300 фунтов, поправить это оказалось невозможно. По этой причине, а еще за лицо, точь-в-точь как в сказке Кэрролла, всякий год первокурсники называли его не иначе, как Шалтаем-Болтаем.

В конце концов Артура Пибоди принял в свое лоно юридический факультет, присвоив почетный статус главного куратора основ правоведения. Шалтай-Болтай, теперь уже старик с дряблыми веками и отвислыми щеками, всегда ходил в одном и том же галстуке с пятнами от супа, и поймать его можно было в библиотеке, где он расхаживал, что-то бормоча себе под нос. Каждый год он учил первокурсников тому, что знал лучше всего (и, возможно, единственному, что еще мог): взять правовой вопрос, нырнуть в бездонное море прецедентной практики и состряпать ответ.

Понимаете, в американском судопроизводстве недостаточно найти идеальный прецедент и построить на нем свою аргументацию. Надо поднять все аналогичные дела — может, где-то была отмена решения, или дело расширили, или меняли формулировку. Это еще не все: после этих дел уже состоялись новые процессы. Что, если решение по какому-нибудь из прецедентов, на которые ты рассчитывал сослаться, было аннулировано? Бесконечная разветвленная цепочка судебных прецедентов способна свести с ума — или, как в случае Шалтая-Болтая, сделать то, что не получилось у королевской рати.