Читать «Серое Преосвященство: этюд о религии и политике» онлайн - страница 166

История каждой страны развивается волнообразно. Во впадинах волн мы наблюдаем более или менее полную анархию; на гребнях же — не более или менее полную Утопию, а, в лучшем случае, относительное гуманное, частично свободное и справедливое общество, которое неизменно несет в себе семена будущего упадка. По-видимому, крупным организациям гораздо легче пасть, чем подняться.

Мы вполне можем надеяться на то, что вновь достигнем верхнего предела, но если значительно большее число людей, чем прежде, не готово прибегнуть к единственному методу, способному преобразить личность, то не стоит ожидать, что мы заметно этот предел превзойдем. В начале главы мы задались вопросом: что могут сделать для людей политики, действуя в политической сфере без помощи созерцателей. Ответ, по-видимому, будет: немного. От политических реформ нельзя ожидать общего улучшения до тех пор, пока большое число индивидуумов не приступит к преобразованию своей личности единственным действенным способом — способом созерцания. Если же количество мистической, теоцентрической закваски в общей массе человечества значительно сократится, политики могут обнаружить, что общества, которыми они управляют, невозможно поднять даже до того весьма скромного уровня, которого они достигали в прошлом.

Однако политики могут способствовать тому, чтобы социальная среда сделалась благоприятной для созерцателей. Или вернее будет выразить это в негативной форме и сказать, что они могут воздержаться от определенных действий, определенных мер, особо в этом смысле вредных.

Наименее совместимой с теоцентрической религией представляется такая политическая деятельность, которая направлена на увеличение особого рода социальной эффективности — эффективности, потребной для ведения крупномасштабной войны или создания военной угрозы. Чтобы достигнуть такой эффективности, политики всякий раз стремятся к того или иного рода тоталитаризму. Действуя подобно ученому, который может совладать со сложными проблемами реальной жизни, лишь произвольно упростив их в экспериментальных целях, политик в стремлении к военной эффективности произвольно упрощает подведомственное общество. Но если ученый упрощает путем анализа и изоляции, политик может упростить лишь посредством принуждения, прокрустовского процесса обрубания и растягивания с целью подогнать живой социальный организм под некий удобопонятный и управляемый механический образец. Добиваясь новой эффективности государства — военной, Ришелье взялся упрощать французское общество. Сложность последнего была во многом хаотической, и политика упрощения, осуществляемая осмотрительно и с помощью желательных средств, была бы вполне оправданной. Но политику Ришелье нельзя назвать осмотрительной, и, будучи продолжена после его смерти, она привела к тоталитаризму Людовика XIV — тоталитаризму, по идее такому же законченному, как те, что мы можем видеть в современном мире, и не ставшему таким же лишь по причине скверных средств коммуникации и слабости организационных систем, имевшихся в распоряжении тайной полиции Великого монарха. Тиранический дух был очень бодр, но техническая плоть, к счастью для Франции, — немощна. В эпоху телефонов, дактилоскопии, танков и пулеметов задача тоталитарного правительства сильно упростилась.