Читать «Запятнанная биография (сборник)» онлайн - страница 75

Если бы можно было подойти спросить: скажите, вы правда так считаете про добро, и зло, и время, и еще про то, отчего это у человека вдруг все так меняется, что может с ним произойти такое, что любовь превращается в ненависть, и кто в этом виноват, и зачем люди лгут, и отчего любовь бессильна. Я бы все это спросила, я бы даже рассказала ему про себя и Агафонова, если б захотел слушать, рассказала бы, не называя имен, вроде бы про мою подругу, он, наверное, смог бы объяснить. Он очень хороший писатель, я потом прочитала все его книги, потому что они нравились Агафонову.

Но невозможно. Не потому, что стыдно, неловко, не принято, мне слишком важен ответ, чтоб думать об условности, и не потому, что взгляд у него сонный, равнодушный, — кому нравится в очереди стоять, — а вот ямочки на локтях, и складка на шее, и треугольник спины рядом останавливали. Розовая нежная плоть — она из другой жизни, из той, где она главный аргумент, и в ней ответ на все вопросы. Рука мужчины время от времени привычно и заученно поглаживала сдобное предплечье неуместно нарядной в этой скучной очереди спутницы, поглаживала будто для того, чтобы удостовериться лишний раз в высоком качестве кожи.

Нет, не стану у него спрашивать ни о чем, даже если встретимся в глухом лесу или попадем на необитаемый остров, не стану спрашивать.

Потом, в кино, знаменитый писатель и его жена сидели перед нами. Во время фильма он поглаживал ее шею там, где жирная складка, но ни одним словом не перемолвились эти двое за весь вечер. И ни одним взглядом не обменялись. Даже странно.

Я запомнила тот вечер, проведенный в Доме творчества среди знаменитых веселых людей, запомнила привкусом унижения, запомнила слова подсевшего за наш столик немолодого мужчины с пронзительными голубыми глазами. Не замечая кокетства Дайны, он серьезно расспрашивал ее о работе, о клинике, советовал ей поступить в институт, а потом неожиданно мне, молчаливой своей соседке:

— У вас горе?

— А разве заметно? — только и нашлась что ответить.

— Заметно. Вас что-то сильно стукнуло, очень сильно и очень больно.

— По-латышски это называется разговаривать через цветы, — засмеялась Дайна, — вот так будет совсем правильно. — Поставила между нами вазочку с душистым горошком.

— Почему через цветы? — спросил мужчина. — Это какая-то идиома?

— Ну да. Всякие намеки, недомолвки.

— Ну, какие тут намеки. У вашей подруги взгляд смертельно раненного человека.

Я очень боялась, что Дайна будет допытываться, выспрашивать, но она молчала в автобусе, молча мы дошли до дома. Когда вошли в дом, обошла все комнаты, вернулась в кухню, где я накрывала на стол, спросила с холодноватым недоумением: