Читать «Очаг и орел» онлайн - страница 32

— Сперва надо поесть, малышка, — Марк встал и подошел к двери. — Оставайся здесь, я сейчас вернусь, — сказал он. — Я не хочу спать с призраком.

Марк принес оленины, подарок, как он сказал, Исаака Алертона, с которым у него было много общих дел. Фиб с удивлением смотрела, как ловко он резал мясо на ломтики и умело жарил над огнем. Ее муж, видно, многому научился за эти несколько недель отсутствия. Раньше он вовсе не умел готовить.

Марк накормил жену жареной олениной и поил пивом, пока она могла пить. Потом Фиб глубоко вздохнула и распустила пояс, наслаждаясь блаженством сытости. Марк засмеялся, радуясь, что румянец вновь заиграл на ее щеках, ему было смешно, что его жена, обычно такая чопорная, развязала пояс. И вдруг, присмотревшись к ней, он словно заново увидел ее.

— Фиб, — сказал он, поддразнивая ее, — ты так наелась, или… твой живот стал полнее? — в его голосе послышалось удивление.

Фиб посмотрела на свое платье.

— У тебя острый глаз, милый, — сказала она тихо. — Я не хотела пока говорить об этом.

Фиб снова почувствовала знакомый страх, к которому теперь еще добавился страх за Арбеллу, о которой она в последний час забыла из-за ее собственного состояния. Марк, озадаченный тем, что говорила жена, и неуверенный в этом, как все молодые мужья, продолжал:

— Ты хочешь сказать, что у тебя будет ребенок от меня?..

Как ни страшно было Фиб, она не могла не рассмеяться.

— Ну и гусь же ты, Марк. От кого же? И это не должно удивлять тебя: Бог знает, как ты сладострастен!

Марк, видимо, пытался освоиться с этой новой мыслью. Он наклонился и поцеловал Фиб, осторожно, точно она была стеклянная. Потом к нему вернулась свойственная ему живость, и он издал радостный вопль.

— Остерегайся, как бы кто из этих сектантов не услышал, как ты призываешь Бога в свидетели сладострастия! А то они нашьют тебе на платье букву «Б» — бесстыдство, а очень возможно, еще и «К» — кощунство. Тьфу, проклятое сборище лицемеров! Терпеть не могу их ханжеской болтовни. Не это мы ожидали здесь найти. Разве мастер Уайт настоял, чтобы в Ярмуте на «Арбелле» сделали надпись «Смирение и просьба» не ради того, чтобы между нами не было вражды? Разве мы не давали обещаний, что каждый будет свободен в его вероисповедании? А сейчас и Уинтроп раздражен не меньше остальных.

— Они не все так плохи, Марк, — мягко заметила Фиб, но ее муж больше рассердился.

— Ты не можешь быть членом городской общины, если ты не гражданин, ты не гражданин, если ты не прихожанин, ты не прихожанин, если служители церкви не одобряют тебя. Но я еще не встретил тут ни одного попа, который бы мне пришелся по душе. То же, что в Старом Свете, только на новый лад.

— И что ты будешь делать, Марк, если не найдешь для нас здесь места, которое пришлось бы тебе по нраву? — осторожно спросила Фиб.

Марк поднял голову и посмотрел на жену:

— Ну, такое место я, кажется, нашел.

У Фиб пересохло во рту и замерло сердце.

— Скажи… Нет, сначала расскажи, как прошла ваша поездка.

Она боялась сразу услышать определенное решение. Марк кивнул, так как сам еще не был уверен и хотел потянуть время, рассказывая.