Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 3» онлайн - страница 199

Один Стилихон имел достаточно мужества и авторитета, чтобы воспротивиться такой мере, которая отдала бы Рим и Италию в руки варваров; но так как дворцовые войска были незадолго перед тем отправлены к границам Реции, а набор новых рекрут был бы очень мешкотным и ненадежным ресурсом, то западный военачальник мог только обещать, что, если миланский двор удержится на своем месте в его отсутствие, он скоро возвратится с такой армией, которая будет способна сразиться с готским царем. Не теряя ни минуты (в то время как каждая минута была так дорога для общественной безопасности), Стилихон переехал через озеро Дарий, поднялся на покрытые льдом и снегом Альпы среди сурового холода тамошней зимы и своим неожиданным появлением обуздал врагов, нарушавших спокойствие Реции. Варвары или, быть может, какие-нибудь аллеманнские племена преклонились перед твердостью вождя, еще выражавшегося повелительным тоном, а то, что он выбрал между ними для римской службы самых храбрых юношей, было принято за доказательство его уважения и благосклонности. Когорты, избавившись от соседства врага, поспешили стать под знамена империи, и Стилихон разослал находившимся на западе войскам приказание выступить усиленным маршем на защиту Гонория и Италии. Прирейнские крепости остались без гарнизонов, и безопасность Галлии охранялась только честностью германцев и страхом римского имени. Даже те легионы, которые охраняли стену, построенную в Британии против северных каледонцев, были поспешно отозваны, и многочисленный отряд аланской конницы согласился вступить на службу к императору, с нетерпением ожидавшему возвращения своего генерала. В этом случае Стилихон выказал всю свою предусмотрительность и энергию, но вместе с тем обнаружилась и слабость разваливавшейся империи. Римские легионы, уже задолго перед тем утратившие и прежнюю дисциплину, и прежнее мужество, были истреблены в междуусобицах и в войнах с готами, и чтобы собрать армию для защиты Италии, пришлось обессилить провинции и подвергнуть их неминуемой опасности.

Когда Стилихон, по-видимому, оставил своего государя беззащитным в миланском дворце, он, вероятно, рассчитал, сколько времени ему придется быть в отсутствии, в каком расстоянии находится неприятельская армия и какие препятствия могут замедлить ее приближение. Он главным образом рассчитывал на итальянские реки, на Адиж, Минчий, Ольио и Аддую, которые превращаются в широкие и стремительные потоки, в зимнюю пору вследствие дождей, а весной вследствие таяния снегов. Но на этот раз стояла чрезвычайно сухая погода, и готы могли беспрепятственно переходить через широкое и каменистое русло рек, по которому бежала тоненькая струя воды. Сильный готский отряд овладел мостом через Аддую и обеспечил переход через эту реку, а когда Аларих приблизился к стенам или, скорей, к предместиям Милана, он мог похвастаться тем, что видел бегущего перед ним римского императора. Гонорий торопливо отступил к Альпам в сопровождении нескольких министров и евнухов с целью укрыться в городе Арле, который нередко служил резиденцией для его царственных предшественников. Но едва успел Гонорий перейти через По, как его застигла готская кавалерия, и крайняя опасность заставила его на время укрыться за укреплениями города Асты, находившегося в Лигурии или в Пьемонте на берегу Танара. Готский царь тотчас начал и неутомимо вел осаду незначительного города, заключавшего в своих стенах такую ценную добычу и, по-видимому, неспособного к продолжительному сопротивлению; если же впоследствии император имел смелость утверждать, что его душа никогда не была доступна для страха, то ему едва ли поверили даже его царедворцы. Когда Гонорий был доведен до последней крайности и его положение сделалось почти безнадежным, а варвары уже сделали ему оскорбительное предложение сдаться на капитуляцию, он был обрадован известием о приближении и наконец появлением героя, которого он так долго ожидал. Во главе отборного и неустрашимого авангарда Стилихон переправился вплавь через Аддую для того, чтобы не терять времени на атаку моста; переход через По был гораздо менее рискованным и менее трудным предприятием, а успех, с которым он пробился сквозь готский лагерь под стенами Асты, оживил надежды и восстановил честь Рима.