Читать «Девочка, с которой детям не разрешали водиться» онлайн - страница 4

Ирмгард Койн

Я ушла из дому в белом платье с черным бантом. Тетя Милли сказала: «У ребенка прямо-таки трогательный вид». Я притворилась, будто иду в школу для участия в похоронном шествии, а сама стала бегать взад и вперед по бульвару и ужасно замерзла. Издали мне было видно, как мои родители стояли у Мелатенского кладбища, ожидая процессию. Народу было много. Я стала медленно подкрадываться к ним. Подошла процессия. Лошади были совсем черные, а музыка звучала медленно и грустно; воздух был похож на траурную вуаль, и все мужчины сняли шляпы. У меня от волнения забилось сердце. Я все ближе подходила к родителям и к тете Милли. У всех детей в руках были белые розы. Многие женщины плакали, и я слышала, как тетя Милли всхлипнула и сказала: «До чего же трогательно! Какие замечательные похороны!» — и встала на цыпочки. На свадьбах она делает точно так же.

Моя мама все время только и повторяла: «Но где же наш ребенок?» Под мышкой она держала мое пальто. Она искала меня глазами и ничем другим не интересовалась. Она хотела найти меня и дать мне пальто, чтобы я не замерзла и не простудилась. Тут я не выдержала, расплакалась и окликнула ее. Она очень испугалась. Я рассказала ей все, рассказала, что я кощунствовала перед лицом смерти, и обещала исправиться.

Вечером пришел господин Клейнерц и принес мне большую грушу. Но я ее не съела, а подарила маме, а она разделила ее пополам: половину мне, половину себе. Мне пришлось дать кусочек тете Милли, но я сделала это только для мамы — ведь тетя Милли сказала, что я опозорила всю семью. Мама погладила меня по голове. Это меня немного удивило, так как обычно она, к сожалению, всегда заодно с учительницами и вместе с ними нападает на меня.

А потом я составила завещание на тот случай, если умру. Господин Клейнерц помогал мне. Новые коконы, которые я выведу, я завещаю своей матери и категорически запрещаю фрейлейн Кноль, Траутхен Мейзер и Минхен Ленц присутствовать на моих похоронах.

Шайка неистовых бандитов

Вчера вечером я никак не могла заснуть, потому что должна была придумать кровавую месть для фрау Мейзер, которую мы зовем ядовитой каракатицей. Вообще я по утрам всегда очень хочу спать и поэтому медленно одеваюсь, а когда иду в ванную, открываю там кран, чтобы бежала вода и все бы думали, что я моюсь. А я в это время сажусь на край ванны, чтобы еще немножко поспать. Поэтому я часто опаздываю в школу. Хенсхен Лакс тоже говорит, что несправедливо впрягать детей в быстро несущуюся колесницу времени, он это вычитал из взрослых книг. А господин Клейнерц, наш сосед, сказал моему отцу, что за всякую работу надо платить, что он это сумеет доказать своему директору и что он не настолько глуп, чтобы работать бесплатно. Но мы, дети, должны работать бесплатно и никогда даже благодарности не получаем. Одни только неприятности. Правда, Минхен Ленц и Траутхен Мейзер иногда получают похвальные листы за прилежание, на них нарисованы божья матерь и младенец Христос. Мне еще ни разу не дали такого листа. Но мне куда больше нравятся переводные картинки и китайские волшебные цветы. Я люблю сидеть вдвоем с мамой, люблю, когда на ней надета синяя бархатная кофточка. Электрическая лампа жужжит, как сверчок, в комнате пахнет теплом, мы с ней совсем одни и опускаем китайские волшебные цветы в миску с водой. Сначала они маленькие и скрюченные, а потом становятся все больше, окрашиваются на наших глазах в разные цвета и распускаются. Я тогда такая счастливая, что даже не могу говорить, мне хочется плакать и никогда больше никому не приносить огорчений. Иногда мы опускаем в миску скорлупки грецких орехов с маленькими свечками. Они плавают, как лодки на бушующем море. Они направляются к далеким островам, а я охраняю их огоньки и командую ими.