Читать «Закат и падение Римской империи. Том 7» онлайн - страница 90

После того как Иоанн Палеолог избавился от своего неприятного опекуна, он провел тридцать шесть лет беспомощным и, по-видимому, равнодушным зрителем упадка империи. Его единственной сильной страстью была любовь или, вернее, склонность к сладострастию, и этот раб турок позабывал в объятиях константинопольских девушек и женщин о позоре императора римлян. Его старший сын Андроник вошел, живя в Адрианополе, в тесную и преступную дружбу с сыном Мурада Зозом, и двое юношей составили заговор против власти и против жизни своих родителей. Прибытие Мурада в Европу скоро вывело наружу и разрушило их опрометчивые замыслы, и повелитель оттоманов, лишивши Зоза зрения, объявил своему вассалу, что с ним будет поступлено как с участником преступления и врагом, если он не подвергнет своего собственного сына такому же наказанию. Палеолог испугался и исполнил приказание, а из безжалостной предусмотрительности он распространил наказание и на сына преступника, на малолетнего и невинного Иоанна. Но операция была сделана так деликатно или так неискусно, что один из принцев мог видеть одним глазом, а другой только стал косить глазами; оба они были устранены от престолонаследия и заключены в башне в Анеме; а второй сын императора Мануил был награжден за свою преданность тем, что на него была возложена императорская корона. Но по прошествии двух лет буйство латинов и легкомыслие греков привели к государственному перевороту: содержавшиеся в башне два пленника были возведены на престол, а вместо них были заключены в тюрьму оба императора. По прошествии других двух лет Палеолог и Мануил нашли средство бежать; оно было им доставлено магией или ловкостью одного монаха, которого выдавали то за ангела, то за дьявола; они укрывались в Скутари; их приверженцы взялись за оружие, и обе византийские политические партии выказали такое же честолюбие и такую же взаимную вражду, какими отличалась борьба между Цезарем и Помпеем из-за всемирного владычества. Римский мир до того в ту пору сузился, что состоял только из уголка Фракии между Пропонтидой и Черным морем длиною почти в пять миль, а шириною в тридцать; по его размерам его можно бы было поставить наравне с самыми незначительными германскими и итальянскими княжествами, если бы богатство и многолюдность уцелевшей части Константинополя не напоминали о том, что там была столица большого государства. Для восстановления общественного спокойствия было признано необходимым разделить эти обломки империи, и между тем как Палеологу и Мануилу было предоставлено обладание столицей, почти все, что находилось вне городских стен, было уступлено слепым принцам, которые избрали своими резиденциями Родосто и Селибрию. Между тем как Иоанн Палеолог спокойно дремал на своем троне, его страсти пережили и его рассудок, и его физические силы; он отнял у своего любимца и наследника молодую и красивую трапезундскую принцессу, и в то время как слабосильный император старался довершить свой новый брачный союз, Мануил был отправлен с сотней самых знатных греков в распоряжение оттоманской Порты по ее недопускавшему возражений требованию. Эти греки с честью служили в армии Баязида; но в нем зародилось подозрение при известии, что предположено укрепить Константинополь; он стал грозить им смертною казнью; новые сооружения были немедленно разрушены, и мы воздадим Палеологу, быть может, не вполне заслуженную похвалу, если допустим, что это последнее унижение было причиной его смерти.