Читать «Модельерша» онлайн - страница 54

Я пропустила ее слова мимо ушей. В конце концов имею я право поговорить о себе?!

— Ты даже представить себе не можешь, — продолжала я, — какой правильный у меня папаша: все — по букве закона. Непередаваемая тоска. Мне года четыре было, он мне уже распорядки дня писал и на стенку прикреплял: в девять — подъем, в девять пятнадцать — гимнастика, в девять тридцать пять — завтрак… И подробно, на другой бумажке, какие я обязана сделать упражнения: бег на месте — 50 секунд, приседания — 10 раз, наклоны туловища в сторону — 7 раз, наклоны вперед — 8 раз…

— А почему — в стороны — семь, а вперед — восемь?

— Загадка, — махнула я рукой и случайно сбросила на пол косметичку. Какая жалость — тени для век рассыпались! Такие деньги — и на ветер!

— Я тебе свою отдам, не огорчайся, — сказала Наталья, — у меня две. Ну, продолжай!

— Знаешь, когда я девчонкой воображала, что у меня будет муж, похожий на моего отца, мне хотелось повеситься, честное слово. В институте за мной стал ходить положительный до омерзения парень, трактаты сочинял, сейчас, говорят, без пяти минут доктор наук… Нет, я не жалею, что его отфутболила! Пусть другая с ним мучается. Пока мы с ним дружили — года два безобразие это длилось, — меня все время подмывало сделать ему какую-нибудь гадость, он приволочется ко мне, они с папашей моим так мирно беседуют, а кавалер мой еще и гнусавил впридачу, а я гляжу на них и думаю, вот сейчас возьму и оболью его сзади грязной водой из-под раковины, там всегда ведро для мытья пола стояло, или бутылку кефира на него опрокину, то-то он начнет орать, как полоумный! Нет, лучше порву-ка я его паршивый трактат, достану из портфеля тихонько и на клочки, на клочки! Меня прямо трясло от отвращения и ненависти. Институт окончила, специально попросила распределить меня в небольшой городок у нас в области, оформлять новый аграрный комплекс. И не из-за денег. Хотелось от родителей сбежать, но особенно — от него. А писал он мне, ну, просто читать — уши вянут, глаза, точнее: я удручен твоим долгим молчанием. Представляешь — удручен! Материться хочется. Приехал он как-то ко мне, в аккуратном костюме с портфелем, как доцент, и застал в моей комнате Николая. Если бы ты хоть раз увидела бы Николая, он — моя первая любовь. Вот, лишь он, пожалуй, и… — я чуть не сказала — Игорь, но удержалась, взяла все-таки из своей пачки сигарету, закурила, — Николай был судимый. Весь в татуировках. Он кололся, представляешь, и заставлял меня упрашивать медсестру, чтобы она дала ему иглы. Во каков был подарочек! И, разумеется, моего целлулоидного аспиранта, того в аспирантуре пригрели, он послал матом куда следует, тот — тык-мык, тык-мык, а Николашечка ему еще раз про мать и про все остальное. До-о-лго мой жених летел. Вроде, прилетел прямо к невесте — женился на какой-то учительнице. Наверняка она сейчас уже заслуженная учительница — с ним только на Доску почета. Или — под доску. Одно из четырнадцати. Потом, правда, и Николай следом за ним улетел, я его все же выгнала. Ну, сколько было можно кормить и поить мужика старше меня на десять лет и еще на кайф ему деньги добывать! А он только и знал орать — дай бабок, дай бабок. Сутенер. Сделала ему ручкой. Он и меня к той же матери послал. Я попереживала, но я так устала от него, и к тому же…