Читать «Модельерша» онлайн - страница 46

Вскоре приехал Игорь, остроугольный наш роман рвал мое сердце. Все новые сюрпризики обрушивались на меня: то я приду к нему, как договорились, и обнаруживаю в его постели голую девку, а его самого мирно читающим газетку, ситуэйшен! то звоню, звоню в дверь, никто не открывает, а он умолял меня прийти ровно в семь. Ужас, одним словом. Я похудела килограммов на пять! А сцены ревности? Пух и перья летели. Как-то я запустила, не выдержав, в него подстаканником, и он неделю ходил с фонарем. В другой раз он наградил меня фингалом, а потом лебезил, ай эм сори, крошка, и я поняла тогда, что он меня любит.

И опять все повторилось. Мне позвонила Ирка, а ей Лялька, а может, и Катька, одним словом, созвонились все наши, оказалось, что у Натальи какой-то новый отпадной роман.

— И снова она останется с носом, потому что у нее болезнь такая, хроническая, увидишь, случайная краля подвернется и оттяпает у нее поэта!

— Кого?!

— Поэта. — Иришка хихикнула. — Какой-то известный стихоплет. Мы с ней договорились завтра пойти к нему в гости. Пусть он мне книжку свою подпишет, внукам будет приятно. Шурик согласился даже с нашей девкой посидеть, а я ее накормлю, будет дрыхнуть как миленькая. И Лялька, кстати, с нами попрется, ей тоже хочется на поэта поглазеть, не лыком шита!

— О, прекрасно, если и ты к нам присоединишься, — обрадовалась Наталья, когда я ей позвонила, — он страшно симпатичный, симпатяжка такой в стиле рококо, ты, конечно, его знаешь, он постоянно в телевизоре торчит как заставка. Мартынов его фамилия.

— Это его прапрадедушка Лермонтова того?

— Нет, — она засмеялась.

— Хоть бы фамилию сменил, деятель!

Наталья опять засмеялась.

— Кажется, я его вспомнила, у него еще такой голос плаксивый.

— Приятный у него голосок!

Смутно маячил в памяти какой-то кудрявенький с длинным носом.

— И нос, как у Буратино?

— Нет, что ты! Он на Мальвину больше похож, такой миленький!

Наталья хохотала, как дитя. Мы договорились встретиться возле дома, где поэт проживает.

По дороге девицы ворковали. Лялька с придыханием описывала неземные достоинства своего жениха-директора. Мужские и человеческие достоинства вообще как-то неравномерно распределяются между директорами, бизнесменами и слесарями-сборщиками, к примеру, не удержалась и съязвила я. Настроение у меня, надо сказать, было препаршивым. Ирка стучала по асфальту итальянскими каблуками, нудно пересказывая в который раз, как ее гениальное дитя лопочет: «Курочку Рябу»: дед би, би, баба би, би, би, ико па-о-о…

Я забыла сказать, что сеструха вырядилась как могла: обтянула фирменными штанами задницу, красную майку нацепила, обнажив все, что требует мода. А Лялька нарумянила свои персики, я хмыкнула — ну, точно как матрешка.

Слушать их было мне невмоготу. И Наталья представилась мне при свете гнусного настроения обыкновенной стервой. Что я мучилась, какая она — такая ли, другая ли, обычная стервозная бабец, хищная кошка, рысь, и никакой в ней глубины необыкновенной или интуиции потрясающей. Выдумки все мои. И фигура у меня лучше. А Ирка, и та, хоть она глупее Курочки Рябы, но смазливей Натальи. Ирка, кстати, и сочинила, что Наталья — настоящая ведьма. Начиталась ширпотреба, теперь у нее ведьмы и вампиры в башке, Ольга, ты не представляешь, но Шурик у меня отсасывает энергию, вот как она теперь соображает. Дура ты, говорю, ты просто устаешь, девчонка маленькая, а он жрет, как лев, надо без конца ему готовить. Сама ты дура, она еще и обижается, он точно вампир, вялый такой, только спирту жахнет — оживает.