Читать «Модельерша» онлайн - страница 19

Официантка принесла нам мороженое. За соседним столиком молодой человек позвал ее: «Барышня, будьте любезны… «Как заметила однажды метко Наталья, в моду одновременно со стрижеными миллионерами вошли поручики Голицыны, горжетки и гимназистки.

— Никакой он, кстати, и не мерзкий, — беспечно ответствовала она, — а наоборот, даже очень симпатичный.

— Гнусный, гнусный.

— Нет, милый, премилый.

— Просто гадкий, как поганка!

— Очаровательный мухоморик!

— Наимерзчайший! — Я нарочно ее подтравливала, мне было очень любопытно, кто он такой.

— Он, между прочим, напоминает мне мою тетю, — сказала Наталья уже почти сердито, — сижу вот с ним, а будто с любимой тетушкой.

— Но… — после некоторой заминки попыталась возразить я. — Но он, по-моему, на женщину совсем не похож. А как он ест! Жует хищно!..

— А ты не подглядывай! — вставила Наталья.

— …так алчно глотают самые опасные люди!

— Ой, ну глупости ты говоришь, — Наталья сморщилась.

— Такие типы, поверь мне, способны на все! (И что я, кстати, так завелась?)

— Но он действительно чем-то похож на мою тетю, — добавила Наталья уже с настоящей досадой, — она недавно умерла, а я ее очень любила, я так с ним и общаюсь, как будто не с ним, а с тетей, которой мне недостает.

Вскоре мужчину-турка встретила я в центре, возле театра, с блондинкой, такой же изящной, как Наталья. Вот она-то и наколется, подумалось мне.

Но именно в тот вечер, в кафе, всматриваясь в Натальино разноцветное лицо, я вдруг поняла, что она всегда лжет.

— Слушай, — сказала я ей, когда меня осенило, — ты ведь совсем не такая, какой кажешься, верно?

Она подняла брови.

— Ты ведь, общаясь с людьми, как бы идешь на уступку, показываясь такой, какой они тебя желают видеть?

Она отполированным ноготком постучала по глухому стеклу фужера, в котором плавал желто-красный осколочек витража.

— Ты, наверное, как рентген, видишь людей насквозь и тебе с ними смертельно скучно?

Она взяла в руки мой спичечный коробок (я почему-то не люблю зажигалок) и поигрывала им, то открывая, то закрывая; потом своими тонкими пальчиками поддела спичку.

— И ты поэтому всегда лжешь! — выкрикнула я, выхватывая у нее коробок. Спичка хрустнула в ее пальцах. Я закурила.

Наталья грустно и виновато улыбалась.

— Женщин ты просто не уважаешь, — прибавила я уже спокойнее, — а мужчины для тебя — игрушки, неодушевленные предметы.

— Что женщины, честолюбивые чайки!

— А настоящие женщины — зеркала и обезьяны? — напомнила я.

Официантка принесла нам кофе. Наталья автоматически поблагодарила.

— Почти каждая женщина тщеславна: купить платье лучше, чем у подруги, переплюнуть костюмами и украшениями своих сослуживиц, влюбить в себя всех друзей мужа, чтобы он от гордости раздувался, какой он герой! покорить начальника, бизнесмена или артиста, попасть в кадр кинообозрения, — это ее вполне серьезные мечты! Какими злобными и ревнивыми взглядами обмениваются на улице и в театре женщины, как внимательно разглядывают чужие туалеты, как стремятся найти недостатки и унизить возможную соперницу! Все, что с мужчиной не связано, женщине неинтересно: читает она, чтобы продемонстрировать ему — она не стала курицей, смотрит программу «Времечко», чтобы последние новости мужчина мог обсудить именно и только с ней, а не с соседом или с миленькой секретаршей, а если, не дай Бог, главный мужчина, то есть тот, который женщину финансирует, увлекается, как на грех, какой-нибудь мудреной философией, она немедленно прочитает, ничего, конечно, не поймет, но намертво вызубрит две-три популярные брошюрки на сходную тему, чтобы, задав в нужный момент необходимый вопрос, потрясти воображение мужчины до основания. — Я, конечно, не разбираюсь в философии, — кротко вымолвит милая дама, — но догадываюсь, что единственной вещью в себе для Гегеля была женщина, поскольку он был тусклый, малосексуальный тип! А вот ты, милый…