Читать «Обреченное начало» онлайн - страница 17

На уроках Дени больше не проявлял прилежания. К нему вернулась какая-то безумная нервозность — как после его второй встречи с сестрой Клотильдой.

Большинство учеников, словно сговорившись, также всякий миг готовы были посмеяться, пошалить.

Учитель, монах-иезуит — французский, латынь, греческий — был небольшого роста, как и остальные, кругленький, в старой сутане и носках гармошкой. Он прохаживался по коридору мелкими шажками, заложив руку между двумя пуговицами на груди и высоко подняв голову. Ученики наградили его лестным прозвищем Наполеон. У него были повадки оробевшего Наполеона, пузатого Бонапарта, на всю жизнь оставшегося капралом. К тому же у него был нервный тик, толстые щеки, и на правой постоянно что-то вздувалось. По крайней мере, так считали ученики. Возможно, Наполеон клал язык за щеку, выпячивая ее, но все думали, что это флюс. Казалось, что добрейший, мягкий, всеми любимый отец Ремон Белон из иезуитского ордена «Общество Иисуса», все время держит во рту леденец.

Каждый год — одни и те же шуточки, те же уловки, чтобы сорвать урок. Отец Белон иногда начинал нервничать и демонстративно принимал меры, которые по своему добродушию считал устрашающими, однако любой наказанный ученик мог улучить момент и подойти к нему на перемене, чтобы тут же получить прощение за свою провинность.

На его уроках творился чудесный беспорядок. Классная комната превращалась в боксерский ринг, в межконтинентальную линию для бумажных самолетиков, в стрельбище, толкучку, где менялись марками, в конькобежную дорожку. Когда Наполеон не мог перекричать учеников, он неожиданно поднимался и, совершая большую тактическую оплошность, накидывался на самого распоясавшегося:

— Ребиа, вон из класс, немедленно!

Ребиа вставал с циничной ухмылкой:

— Нет, отец!

Остальные:

— Браво, Рамон!

— Ребиа, немедленно!

Добрейший отец в гневе сглатывал слюну, а вместе с ней — леденец.

— Нет, отец!

Остальные начинали хором роптать:

— Он ничего не сделал. Это несправедливо.

— Вы, Летеран, тоже выйдите из класса.

Ребиа:

— Он ничего не сделал. Это несправедливо.

Отец, поворачиваясь к Рамону:

— Я же сказал, чтобы вы вышли!

Жаки, вставая с напускным безразличием:

— Он ничего не сделал. Это несправедливо.

Священник:

— Тоже вон!

Жаки:

— За что? Я ничего не сделал. Это несправедливо.

Отец:

— Вы разговаривали.

Жаки, сложив руки на груди:

— Кто? Я? Ну знаете! Сказать такое!

Остальные:

— Это не он, это Прифен.

Отец:

— Замолчите. Прифен, тоже вон!

Прифен, со слезами на глазах:

— Но я же ничего не сделал. Это несправедливо.

Остальные:

— Это он! Это он!

Отец:

— Прифен, не спорьте! Немедленно выйдите из класса!

Прифен, сев, обхватив голову руками, слезливо:

— Но я же ничего не сделал. Это несправедливо.

Отец чувствуя, что остальные утихомирились и даже перешли на его сторону:

— Послушайте, Прифен, выйдите из класса.

— Но…

— Хорошо-хорошо! Вы еще увидите…

Никто еще никогда ничего не увидел от отца Белона. Все ученики были довольны. Полная тишина. Все сидят на своих местах, священник продолжает урок, а несколько минут спустя все начинается сначала — так или иначе.