Читать «Этюды Черни» онлайн - страница 81

Она остановилась, чтобы отдышаться.

Утро было теплое и пасмурное. Солнце коротко показывалось в разрывах туч; кажется, собирался дождь. Лето катилось к середине, луговые травы и древесные листья уже утратили яркость, но зелень их приобрела ту глубину, какая бывает только в июле.

Саша вспомнила вдруг, как ехали однажды по этому проселку на машине, которую Царь взял у отца, чтобы отвезти всю их честную компанию в Шахматово. Когда это было-то? Двадцать лет назад! Саша поняла: сегодня, сейчас ей кажется, что это происходило вчера. От такого понимания ей стало страшно.

Поездку в Шахматово затеяла тогда именно она. И удивительно не то, что затеяла, а то, что раньше никто из них не сообразил туда съездить: блоковская усадьба находилась всего в тридцати километрах от Кофелец.

В машину еле втиснулись, потому что к их компании прибавился в тот день еще Сашин консерваторский однокурсник с роскошным именем Александр Остерман-Серебряный. Всю дорогу они с этим Саней пели на два голоса про стежки-дорожки, которые позарастали мохом-травою, где мы гуляли, милый, с тобою, и их голоса вырывались в открытые окна машины, пронизывали воздух, сливались с голосами птиц, перелетающих с ветки на ветку, и птицы-певуньи эти, и стежки-дорожки в лесу были точно такие, как в песне.

И все здесь было точно такое, как… Саша не сразу поняла, что поразило ее, когда вошла она в пределы шахматовской усадьбы, где со времен Блока не сохранилось ни единого строения. Не было ни дома с витражным окном в мезонине, ни калитки, ведущей в сад, – ничего, ничего блоковского здесь уже не было. Но лес, через который они ехали сюда, и поляны, и проселок, и утренний туман, это все было то самое, что Блок так завораживающе перечислил.

Леса, поляны, и проселки, и шоссе, наша русская дорога, наши русские туманы, наши шелесты в овсе – все это находилось в сорока минутах от Москвы на электричке и прямо рядом с дачей, на которой Саша выросла, на которой они все выросли – Кира, Люба, Федор Ильич.

Эта простая догадка так ее поразила, что она даже не смогла объяснить ее суть, и Кирка, конечно, подняла ее на смех: «А ты думала, Шахматово в Сибири, что ли?» – и только Саня Остерман-Серебряный, кажется, понял, о чем она говорит, не зря же они так слаженно пели с ним про то, как бедное сердце плачет-страдает…

Погрузившись в воспоминания, Саша не заметила, что не идет по направлению к дачам, а стоит посреди проселка по щиколотки в пыли. Как пронзителен оказался в ее памяти тот день! Может, потому, что только теперь она поняла, как прихотливо отнеслась судьба к ним ко всем – неожиданно, непредсказуемо соединила Кирку с Царем, Любу с Саней Остерманом, хотя никто из них в тот день и представить себе не мог эти будущие соединения.

Даже то, что сама она шла сегодняшним утром и по проселку этому, и по жизни одна, – даже это не отозвалось сейчас в ее сердце болью. Все равно он был, тот день, и леса, поляны, и проселки, и шоссе, и эта вот проселочная пыль с необыкновенным, ни на что не похожим запахом…