Читать «Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина» онлайн - страница 5

— То-то, что не могли… — гнул свое кучер. — А лошадок по степи гонять могли… В объезд нужно было, через город ехать.

— Но-но, поспорь у меня.

— То-то, что поспорь, — не унимался мстительный кучер. — Ну не хотят их сиятельство через город ехать. А почему, спрашивается, не хотят? А потому, что лошадки и колясочки вон ентой стыдятся. А чего их стыдиться? Екипажик, чай, не последний в городе.

И вновь Чернолусский сделал вид, что не слышал кучера. Резво, насколько позволяли длинные полы тулупа, взбежал по ступеням парадного входа, убеждая себя, что еще не стар и легок в движении. Он с такой силой рванул дверь, что стекла на первом этаже зазвенели.

— Егорыч! — взревел князь. — Открывай, старый меньдюк!

От княжьего рыка вся усадьба пришла в движенье. В воздухе зашумело — это тысячи готовившихся к отлету грачей взмыли с построек и деревьев. Небо из серого сделалось черным, в нем точно черви зароились. Но в доме было по-прежнему тихо. Наконец в покосившемся флигельке, что притулился сбоку господского дома, в окне второго этажа, показалось заспанное детское личико, сменившееся испуганным лицом старика. Через несколько секунд его обладатель, в ночном колпаке, фланелевом халате и тапочках на босу ногу, мчался к приезжему по хрусткой ломающейся грязи, причитая на бегу:

— Проспал! Ведь проспал, отец родной!

Это был дворецкий князя Африкан Егорович Курицын, прозванный меньдюком за черные, глубоко посаженные глаза и длинные седые усы, свисавшие от ноздрей наподобие шнурков. Каясь и охая, старик толкнул тяжелую, нехотя открывшуюся дверь и отступил, впуская хозяина в пенаты.

Из прихожей, швырнув тулуп и шапку на грязный пол, Чернолусский прошел в светлую гостиную с наборным паркетом, давно не вощенным и изрядно подгнившим по углам. Князь по-медвежьи облапил изразцовую голландскую печь и застонал от наслаждения.

Дворецкий с нежностью смотрел на него.

— Егорыч, а я тебе подарок привез, — отогревшись, сказал князь. Глаза его насмешливо вспыхнули.

— Подарочек? — растроганно пробормотал дворецкий.

— Идем, покажу!

Выйдя на террасу, князь приказал убрать с повозки рогожи. На дне, вмерзшая боком в промороженную солому, лежала волчица. Ее мощные лапы были стянуты веревкой и привязаны к неструганой жердине. Из-под веревки кровоточило, и так же сочились кровью сосцы зверя, отчего солома под ней стала розовой. Мутные глаза были полузакрыты, и если бы не часто вздымавшаяся грудь, можно было подумать, что зверь мертв. В нос резко ударило псиной и мочой. Старик отшатнулся. Князь весело заглядывал ему через плечо.

— Хороша зверюга?

Вернувшись в дом, князь, однако, сделался мрачным.

— Егорыч, ты почему не в доме ночевал?

— А потому не ночевал, батюшка, — отвечал дворецкий, — что в доме стало нехорошо-с.

— Что значит нехорошо-с? — усмехнулся Сергей Львович. — Привидения в нем, что ли, поселились?

— Уж не знаю, как это назвать, но только нехорошо-с, — продолжал дворецкий.

— Подай мне хересу!

— Хересу, батюшка, нету.

— Как это нету? — рассвирепел Чернолусский. — Выпил, что ли?