Читать «Чёрная свеча» онлайн - страница 18

Наручники лязгают с тупой уверенностью собачьей пасти.

— Выходи!

В коридоре ждёт Казакевич. Тонкое лицо лейтенанта коробит полусонная гримаса недовольства: рано подняли. Он вяло отбрасывает гибкую плеть руки, указывая направление зэку.

— Не оборачиваться! По сторонам не смотреть!

Прямой жёлтый тоннель покрыт литыми щитами в рубчик. Двери камер слегка утоплены в стене. Коридор напоминает гнойный свищ в каменном теле тюрьмы.

753-й упёрся взглядом в жирные лопатки шагающего впереди надзирателя. Неокрепшие после сна ноги шаркают но неровностям цементного пола. Шаги Казакевича звучат, точно на параде, чётко, и заключённый мучается желанием подстроиться под этот шаг. Начинает задыхаться от дурацкого напряжения и столь продолжительной ходьбы.

Бум! Бум! Бум!

Ударный звук подбитых каблуков стаптывает мозг, и тело начинает слегка покачивать в стороны. Наконец лопатки идущего впереди надзирателя замерли. Заключённый с хрипом втянул в себя воздух.

— Стоять!

Условный стук в квадратное оконце. Глаза из открывшейся амбразуры осмотрели всю группу.

— Номер?

— 753-й!

— Упоров Вадим Сергеевич?

— Так точно!

Его лицо сверено с фотографией. Дверь ушла в жёлтую стену почти бесшумно, и забытый запах извести напомнил о доме детства. После стальной коробки камеры комната показалась огромным залом, и каждый предмет на фоне свежевыбеленных стен смотрелся с поразительной чёткостью.

В центре небольшой, обтянутый дерматином стол, рядом с ним — кудрявый лейтенант с погасшей папиросой во рту. На скамье, что у самой стены, сидел уже переодетый заключённый с типичной уголовной рожей, которой он всячески старается придать скорбное выражение. По обеим сторонам зэка — два охранника с автоматами. В левом углу, почти напротив стола, — поставленный на попа гроб, который создавал настроение торжественности, какой-то недоговорённости, словно сейчас должен появиться его будущий жилец или хозяин.

Упоров не успел додумать до конца эту деталь.

— Распишитесь здесь, товарищ лейтенант, — дежурный ткнул пальцем в раскрытый журнал.

Вадим натянул пахнущие прогорклым жиром ватные брюки, широкую, но без пуговиц, телогрейку. Сапоги были стоптаны внутрь, ноги болтались в них, сдирая кожу о жёсткие ранты. Он поднял на дежурного глаза.

— Чо копаешься, мудило?! На вот, да побыстрей!

Дежурный бросил ему две скрипящие от грязи и пота портянки.

— Треножить будете?

Из-за спины Казакевича вынырнул вездесущий Пидорко, весело заворковал:

— А як же! Цей вот дюже бегучий. Давай сюды, 753-й!

— Он уже не 753-й, — поправил весёлого надзирателя Казакевич, несколько раздосадованный его действиями. — Он — заключённый Упоров Вадим Сергеевич.

— Ишь ты, подлюка, фамилию заработал. Всё одно стреножим! Хлопцы, где ваши обручальные колечки? Сейчас мы их, шакалов, повенчаем.

Носатый конвоир стряхнул сон, молча достал из рюкзака кандалы.

— Ну, теперь я за тебя спокоен, гражданин баклан.

И повернувшись к сидящему со скорбным выражением лица зэку, приказал: