Читать «Диалектика природы и естествознания» онлайн - страница 182

Постепенно в ходе эволюционного отбора поведенческие выражения эмоций помимо их непосредственной двигательно-адаптивной функции начинали выступать в качестве сигналов, имеющих биологическое и информативное значение для членов видового сообщества. Механизм приобретения такой «сигнальности», по-видимому, сводится к следующему. Акты эмоциональной экспрессии превращаются в сигналы, непосредственно связанные с цепями подкреплений при развертывании целенаправленного поведения. В силу безусловнорефлекторной, инстинктивной имитации они повторяются сородичами, и поскольку обычно копируется целостная цепь поведенческих актов, то имитируемые экспрессивные действия также входят в тесную связь с реальными подкреплениями их собственных действий. В результате они приобретают для имитаторов то же биологическое и информационное значение, каким они наполнены у имитируемых животных. Так, внешние выражения эмоций, эмоциональные экспрессии, приобретают свойства значимых сигналов для других особей того же вида и начинают выполнять внутривидовую коммуникативную функцию.

У многих животных высокий уровень эмоционального напряжения приводит к вокализации, одному из видов эмоциональной экспрессии. В ходе эволюции она закрепляется в генотипе вида как наиболее эффективный способ дистантной передачи информации другим особям. Коммуникация, основанная на звуковых сигналах, позволяет членам сообщества воспринимать информацию об изменениях среды опосредованно, через «переживания» другой особи и своевременно и эффективно реагировать на эти изменения. Такая внутривидовая дистантная коммуникативность существенно повышает адаптивность вида.

Объективное изучение «языка» эмоциональной экспрессии было начато еще Ч. Дарвином (1896) и привело к заключению о наличии у животных чувства «сопереживания». Л. А. Орбели считал, что «зрители», присутствующие при ранении члена их стада или их сообщества, вырабатывают защитные акты и таким образом могут в будущем избежать опасности. В экспериментах обнаружено, что на основе внутривидового «языка» эмоциональной экспрессии животные могут не только «сопереживать» эмоцию другой особи, но и идти на определенные «жертвы», чтобы избавить сородича от негативного воздействия, вызывающего соответствующее эмоциональное состояние.

В опытах по изучению крысиного «альтруизма» было показано, что крысы предпочитают покидать свой домик, если нахождение на полу этого домика включало болевое раздражение другой крысы, которая была за тонкой прозрачной перегородкой. При этом оказалось, что более склонными к «альтруизму» являются животные, испытавшие на себе действие тока. В данном случае не существенно, является ли поведение крысы, избавляющей другую от боли, связанным с «истинным альтруизмом», важно то, что эмоциональная экспрессия одного животного оказывается надежным сигналом, обусловливающим целенаправленное поведение другого, что в конечном итоге приводит одну особь к избавлению от воздействия болевого раздражения и избавляет другую от переживания негативного эмоционального состояния. Как пишет П. В. Симонов, способность особи реагировать на состояние другого животного того же вида определяется ее индивидуальными особенностями: крысы, высокочувствительные к сигналам болевого возбуждения сородичей, имеют высокий индекс активности и низкий индекс страха, т. е. высокую индивидуальную активность.