Читать «Диалектика природы и естествознания» онлайн - страница 143

Характерно, что Шредингер, подчеркивая значение для живого «наивысшей степени упорядоченности» молекул, а также способность организма «пить упорядоченность» из подходящей среды, тем не менее отмечал, что «новый принцип» — принцип «порядок из порядка, который мы провозгласили с большой торжественностью в качестве действительного ключа к пониманию жизни, совсем не нов для физики». Понимание Шредингером самого «шифровального кода» свидетельствует о «физической природе» его гипотезы, подтвержденной последующим развитием науки.

Представления об уникальных характеристиках устойчивости живого создавались прогрессом самого биологического знания. Общие идеи менделизма, получившие широкое экспериментальное подтверждение, вели к превращению генетики в точную науку и соответственно предлагали необычную для прежней биологии трактовку идеи устойчивости. В этой идее не просто констатировался факт устойчивости как неотъемлемого свойства живого, но содержался такой жесткий «закон запрета», который после открытия Уотсоном и Криком структуры генетического кода стал исходным пунктом стремительного развития биологии и одним из важных факторов изменения биологического познания.

«Закон запрета», выраженный на физико-химическом языке, впервые в биологии сформулирован в принципе матричного синтеза: аденин может соединяться в структуре ДНК только с тимином, а гуанин — с цитазином, и никак иначе. Все этапы матричного синтеза белка, начиная с процессов «считывания» информации (транскрипции) и включая механизм ее переноса (трансляции) и окончательной реализации наследственной информации во вновь образованном белке, построены на принципе комплементарности (дополнительности). Свойство комплементарности отражает специфичность приспособленности молекулярных структур живого к выполнению ими упорядоченных и согласованных между собой функций, к обеспечению самого характерного свойства живого — самовоспроизведения. Поэтому не будет преувеличением назвать принцип комплементарности наиболее полным и вместе с тем специфическим для живого выражением идеи сохранения.

Представление об инвариантности генетического кода, внесенное молекулярной биологией в познание биологических объектов, способствует постановке и решению широкого круга новых проблем и разработке методологических средств, особенно в системно-структурных исследованиях. Эволюция живого изучается с непременным привлечением (в той или иной степени) основного «инварианта» молекулярной биологии — идеи универсальности генетического кода. Это положение играет особо важную роль в концепции микроэволюции как важнейшей составной части современной синтетической теории эволюции, в исследовании молекулярных основ эволюции, в рождении нового биологического направления — молекулярной экологии.

Биологическая теория органично связана с принципом эволюционизма, с идеей развития. Организация живого и его эволюция — два основных теоретических вопроса современной биологии — одновременно представляют собой и единство и различие. Это обстоятельство имеет решающее значение при оценке гносеологической функций принципа сохранения в биологии, а также создает в ней особую познавательную ситуацию по сравнению с физикой. Фундаментальное значение идеи сохранения при теоретическом обобщении биологических исследований должно быть дополнено потребностью изучения закономерностей биологической эволюции. На это обращал внимание И. И. Шмальгаузен. «Несомненно, — писал он, — молекула ДНК является химической основой специфичности развития каждого данного организма. Однако сама по себе она не определяет ни самовоспроизводства, ни развития организмов и не может рассматриваться как основа жизни. Жизнь и все жизненные процессы гораздо сложнее. Даже самые простые современные организмы являются результатом длительного исторического развития (эволюции) и без этого не могут быть поняты».