Читать «Юмор начала XX века (сборник)» онлайн - страница 513

В газетах того времени нетрудно было встретить объявление такого рода:

РЕЧЬ ПОСПОЛИТАЯ ищет трезвого, хорошего

поведения короля.

Без аттестата от последнего места не являться.

Человеку ограниченному может показаться странным: как так не найти короля?

Дело объяснялось очень просто: "король" — было только такое слово, и больше ничего. Никакой власти королю не давалось. Всякий делал что хотел, и это называлось liberum veto. И частенько по ночам плакали короли в подушку от этого liberum veto…

Удивительнее всего, что и парламент существовал у поляков (сейм), но никогда пишущему эти строки (да простит мне старая Польша!) не приходилось встречать более нелепого учреждения.

Например, собираются триста человек и решают вопрос о том, что нужно поднять благосостояние страны. Кажется, дело хорошее? 299 человек в восторге от проекта, а трехсотый, какой‑нибудь скорбный главой шляхтич, неожиданно заявляет: "А я не хочу". — "Да почему?!" — "Вот не хочу, да и не хочу!" — "Но ведь должны же быть какие‑нибудь основания?" — "Никаких! Не желаю!"

И благодаря этому трехсотому решение проваливалось!! (Иловайский, с. 96).

Можно ли писать историю такой страны? Конечно, нет. Это только Иловайский способен.

ТРИДЦАТИЛЕТНЯЯ ВОЙНА (1618–1648)

Как это ни скучно, но нам приходится опять возвращаться к борьбе католиков с протестантами.

Человеку нашего времени решительно непонятно: как можно воевать из‑за религиозных убеждений?

Ведь в таком случае человечество могло пойти дальше: брюнеты резали бы блондинов, высокие — маленьких, умные — глупых…

А в те времена религиозные войны были обычным и привычным делом. Целые полки под командой глупых, с тупыми физиономиями полководцев носились из страны в страну, орали, молились, поджигали, разоряли, славили Бога (своего собственного), грабили, горланили гнусавыми голосами псалмы и вешали пойманных иноверцев с таким хладнокровием, как теперь вешают собственное пальто на гвоздик.

История говорит, что после Тридцатилетней войны Германия пришла в такой упадок, возник такой голод, что жители некоторых мест принуждены были питаться человеческим мясом… Жаль, что этим кончили: с этого нужно было начать — переловить до войны всех этих тупоголовых полководцев, курфюрстов, ландграфов и, сделав над собой усилие, поесть их. И страна бы не разорилась, и ни в чем не повинные люди остались бы несъеденными.

До чего раньше одна часть человечества была проста и доверчива, видно из следующего: в сущности, ни немецкие католики ничего не имели против протестантов, ни немецкие протестанты против католиков.

Но появились за спиной герцога Фердинанда иезуиты и шепнули сладким голосом:

— Ка — ак? Чехи протестанты? Какое безобразие! Чего же вы смотрите? Бейте их!

А кардинал Ришелье с другой стороны обрушился на протестантов:

— Чего вы смотрите, дурачье? Бейте католиков по чем попало! Всыпьте им хорошенько!

Теперь таким образом можно стравить только две пьяные компании в трактире, причем драка может продолжиться максимум полчаса. А в те времена столь примитивный прием был действителен на тридцать лет и уменьшил он народонаселение Германии на пятьдесят процентов.