Читать «Юмор начала XX века (сборник)» онлайн - страница 418

Он, бедный, целые ночи просиживал с туфлей в руках…

— Почему? — спросил я.

— Потому что он боялся крыс, а на пароходе крыс было очень много. И вот он, бедняжка, в конце концов умер от бессонницы.

Четвероногая Ворона

Жила была четвероногая ворона. Собственно говоря, у неё было пять ног, но об этом говорить не стоит.

Вот однажды купила себе четвероногая ворона кофе и думает: "Ну вот, купила я себе кофе, а что с ним делать?"

А тут, как на беду, пробегала мимо лиса. Увидала она ворону и кричит ей: "Эй, — кричит, — ты, ворона!"

А ворона лисе кричит:

"Сама ты ворона!"

А лиса вороне кричит:

"А ты, ворона, свинья!"

Тут ворона от обиды рассыпала кофе. А лиса прочь побежала. А ворона слезла на землю и пошла на своих четырех, или, точнее, на пяти ногах в свой паршивый дом.

У него был такой нос...

У него был такой нос, что хотелось ткнуть в него биллиардным кием.

За забором долго бранились и плевались. Слышно было, как кому то плюнули в рот.

Это идет процессия. Зачем эта процессия идет? Она несёт вырванную у Пятипалова ноздрю. Ноздрю несут, чтобы зарыть в Летнем Саду.

Михайлов ходил по Летнему Саду, неся под мышкой гамак. Он долго искал, куда бы гамак повесить. Но всюду толкались неприятные сторожа. Михайлов передумал и сел на скамеечку. На скамеечке лежала забытая кем то газета.

Лежала забытая кем то газета.

Лежала забытая кем то газета.

Михайлов садился на эту газету

И думать поспешал

И думать поспешал.

Когда сон бежит от человека...

Когда сон бежит от человека, и человек лежит на кровати, глупо вытянув ноги, а рядом на столике тикают часы, и сон бежит от часов, тогда человеку кажется, что перед ним распахивается огромное чёрное окно и в это окно должна вылететь его тонкая серенькая человеческая душа, а безжизненное тело останется лежать на кровати, глупо вытянув ноги, и часы прозвенят своим тихим звоном: "вот ещё один человек уснул", и в этот миг захлопнется огромное и совершенно чёрное окно.

Человек по фамилии Окнов лежал на кровати глупо вытянув ноги, и старался заснуть. Но сон бежал от Окнова. Окнов лежал с открытыми глазами, и страшные мысли стучали в его одервеневшей голове.

Шапка

Отвечает один другому: "Не видал я их". "Как же ты их не видал, — говорит другой, — когда сам же на них шапки надевал?" "А вот, — говорит один, — шапки на них надевал, а их не видал". — "Да возможно ли это?" — говорит другой, с длинными усами. "Да, — говорит первый, — возможно", — и улыбается синим ртом. Тогда другой, который с длинными усами, пристает к синерожему, что бы тот объяснил ему, как это так возможно — шапки на людей надеть, а самих людей не заметить. А синерожий отказывается объяснять усатому, и кочает своей головой, и усмехается своим синим ртом.

— Ах ты, дьявол ты этакий, — говорит ему усатый. Морочишь ты меня, старика! Отвечай мне и не заворачивай мне мозги: видел ты их или не видел?

Усмехнулся еще раз другой, который синерожий, и вдруг исчез, только одна шапка осталсь в воздухе висеть.