Читать «Юмор начала XX века (сборник)» онлайн - страница 107

Чувствуешь, что‑то здесь неладно, но думаешь: ведь это — наши единственные ревнители старины и хранители заветов. И, по русской неуверенности, даже в себе усомнишься: видно, забыл, спутал — им лучше знать.

На масленицу плакаты:

"Шашлыки и молодые поросята — традиционные русские блюда".

Вспоминаешь, будто масленица‑то — мясопуст, но опять‑таки уверенности яркой нету. Напечатано — "традиционные". Печать ведь имеет большую силу, влияет на умы. Шестая держава. Не очень‑то поспоришь.

Эй, нет у русского обывателя не только самоуверенности, но и гордости. Смотрите — француз. Да он всем гордится.

Недавно, смотрю, какой‑то паршивый ресторанчик огромный плакат вывесил:

"Единственный парижский ресторан, в котором во время ревельона не будет музыки".

Гордится. А на самом деле что, подумаешь, за доблесть — поскупился оркестр нанять, только и всего.

А их "специальности"!

Какая‑нибудь завалящая закусочная, торгующая горлодером и рагу из копыт, оповещает о себе.

Недавно на дверях маленького ресторанчика прочла гордое заявление, способное поставить на место любого знатного конкурента:

"Специальность — яйца всмятку".

Скромная специальность. А вот ведь — гордятся.

Сегодня, в Новый год, хочется вспомнить счастливое прошлое.

Вот так, лежишь на кровати, стук в дверь. Ну конечно, вопишь не своим голосом:

— Кто там? Сколько раз говорила, чтобы не смели меня будить…

Но тут же вспоминаешь, что сегодня Новый год и что этот стук обозначает что‑нибудь приятное: цветы, конфеты, духи…

Наверное, ландыши…

— Войдите!

Просовывается в дверь утиный нос горничной:

— Полотеры поздравляют. Те самые, что вчера лампу в гостиной…

Успокоишься, задремлешь. Тук — тук. Опять нос. Словно кукушка в часах.

— Почтальоны…

— Дворники, восемь человек…

А интересно, какое у наших беженских детей, не помнящих старой России, составилось представление о ней?

Во — первых, какой‑то сплошной борщ. Борщ с кашей, борщ с салом, борщ с ватрушками, борщ с ветчиной. По губерниям — где что.

Затем в губерниях были города и пейзажи. В городах жили губернаторы. В пейзажах — пейзане, или мужики.

Губернаторы были очень милостивые и приветливо улыбались.

Мужики были — талантливый русский народ. Они пели народные песни и ели народные блюда.

Кроме губернаторов и мужиков, были еще разные полки, в которых были офицеры. Жены этих офицеров в количестве восьмидесяти тысяч хлынули во время революции в Европу и Америку.

Четвертое сословие составляли в России "Бесы" Достоевского в двух томах. Хотя они и были всего в двух томах, но сумели разложить умы и развратить нравы.

Произошел взрыв. От взрыва вылетели губернаторы и, как ни странно, половина бесов Достоевского. Вылетели в Европу.

— Что, нечистая сила, помогли тебе твои козни?

Губернаторы вылетели лицом назад, поэтому пишут воспоминания.

Бесы Достоевского — лицом вперед, поэтому принялись за журналы и газеты.

На чужбине и те и другие забыли былые схватки, покумились, выпили на "ты" и вместе едят борщ всех губерний.

— Так это, значит, я вас тогда приказал арестовать?

— Да, да, бомбу мы тогда для вас приготовляли.