Читать «Паровозик из Ромашкова» онлайн - страница 33

А с Кириллом мы зачастили в Петино-Галинино-неприличное жилище.

Галя была по-прежнему все так же почти по-королевски безучастна ко мне, но мы вместе слушали Берлиоза, выдавая его за мои музыкальные пристрастия, пока мужчины беседовали о делах на кухне. Мне не хотелось подслушивать последние предбрачные Петины наставления Кириллу. Я мирно растворялась в диване и мечтала, как всегда, ни о чем. Изредка я ловила на себе недовольный взгляд Гали и виновато улыбалась. Она, кажется, сердилась из-за того, что я не умела слушать музыку. Но своими глупыми мечтами я успевала так напаивать воздух квартиры, что Петя неизменно предлагал сменить пластинку и организовать танцы. Как правило, Кирилл танцевал с Галей, они часто перешептывались, смотрели друг на друга долгим взглядом и смеялись. Петя нервно вертелся на диване рядом со мной и действительно выглядел смешно. А я все думала, думала, думала. О том, что все так просто и совсем не нужно, о том, что не стареют душой ветераны, только надо набраться мужества себя к ним причислить, о том, что, когда Санека кончится, то в моей жизни образуется не пустота, а вмятина, и ее придется рихтовать с внутренней стороны, о том, что дерево за окном почти не тревожит меня, и что все к лучшему, наверное. И однажды, смастерив благостную улыбку, я посмотрела на Кирилла. Он стоял с Галей в дверях танцевальной комнаты (у этих буржуинов была и такая) и, склонившись над ней, разглядывал их соединенные руки с такой почти забытой, но острой нежностью, с такой привычной сыновней покорностью, что маска благостности на моем лице превратилась в судорожную гримасу, сердце — в осколок бутылки, а я сама — в пригвоздивший к месту слух. Хотя слушать мне ничего не надо было: если бы Кирилл не колебался, у него не было бы амплитуды, а не было бы амплитуды — мы с ним не попали бы в резонанс, а не было бы резонанса, я бы никогда на них не посмотрела. Не согрешишь — не покаешься. Мы почти соединили наши жизни, только я, кажется, не согрешила, а он, видимо, уже каялся. Хорошо воспитанному исповеднику, Гале, которая не научила меня отличать безучастность от враждебности.

— Вот все и кончилось, — болезненно-равнодушно сказала Галя.

— Да, — подтвердил Кирилл и поцеловал ей руку.

— Но что-то осталось? — спросила она.

— Что-то осталось.

Это, честное слово, было здорово: со мной что-то случилось, у них что-то осталось. Не я одна играла в «да» и «нет» не говорить. Я хотела немедленно позвонить Санеке и сказать: «Сию секунду скажи, что ты меня любишь. И повтори это тысячу раз». Но нам с ним еще очень долго переходить на «ты»…