Читать «Тогда, в Багио» онлайн - страница 6

Рекорды, которыми гордились в Токио, давно безжалостно побиты. Посерьезнел спорт. Он стал, быть может, наиболее точным измерителем в метрах, секундах, килограммах прогресса человеческого рода.

После токийской Олимпиады интенсивно испытывались (а в испытании и совершенствовались) мускулы, нервы, реактивность, но полнее всего испытывалось умение спортивных стратегов ставить резервы, таящиеся под семью замками в душах, умах и телах атлетов, на службу победам.

Истинно спортивное испытание интеллекта мы видим в гимнастике ума — шахматах. Мы не можем определить с такой же точностью, с какой это делают, скажем, бегуны и пловцы, насколько далеко шагнули шахматы вперед за последние годы. Но разве не ясно, что сегодня эта игра совсем не та, что была еще пятьдесят, еще двадцать лет назад?

ГЛАВА II

Понятие «молодой» растянулось в наши дни неожиданно и загадочно, как резиновый жгут на поясе будто нечаянно сорвавшегося с трапеции акробата.

Молодым принято считать (и называть!) пловца двенадцати лет, артиста двадцати четырех лет, писателя сорока восьми лет. Не слишком перенапрягая фантазию, можно продолжить эту геометрическую прогрессию. Знаком с одним симпатичным певцом девяноста шести лет, по великому кавказскому блату принятым в ансамбль долгожителей «Нам за сто…»; его называют «бичико» — малыш, он выполняет в оркестре самую черную работу. 109-летний руководитель ансамбля, сохранивший все, что сохраняют обычно герои геронтологических очерков, а именно: «юношескую фигуру, ясный взгляд и почти все зубы», а вдобавок к тому довольно привередливый характер, считает, что «молодых надо держать и воспитывать в строгости», а потому помыкает «малышом» как только может.

На пути молодого таланта к признанию (увы! а может быть, ура?) фортуна расставляет препятствия, которые не снились в самых кошмарных снах чемпионам стипль-чеза. Жизнь мудро придумала аттестационные, конкурсные, приемные и прочие отборочные испытания. В том числе — шахматы. Сколько таких отборов прошел Карпов, добиваясь права оспаривать звание чемпиона мира!

В Багио он отвечал за каждый из 1525 ходов, которые еще суждено сделать в матче, не только перед собой. Перед страной.

Перед современниками. И потомками тоже.

Древнейшую из игр отличает способность хранить долгие времена память о каждом поединке. Сравним с другой популярной игрой — футболом. На стадионе смотрят тысяч сто, по телевизору — миллионов сто; если это был очень интересный и важный матч, его, в лучшем случае, покажут в записи на следующий день… и все. Или еще один пример — баскетбол с его хитроумной системой стенографирования матча. Заглянув в простыню — протокол встречи, можно без труда определить, кто сколько времени провел на площадке, кто сколько заработал предупреждений, кто сколько забросил мячей и так далее. Но эта стенограмма доступна воображению лишь немногих знатоков баскетбола, и никто не станет тиражировать подобную запись.

Любой шахматной партии на звание чемпиона мира суждено бессмертие. Она тотчас размножается по всему миру на миллионах телеэкранов, на страницах больших и маленьких газет. Земля с интересом следит за тем, как отстаивает свое звание чемпион, а говоря точнее — сильнейший из тех четырех миллиардов граждан, которые населяют ее в последней четверти XX века.