Читать «Самострел» онлайн - страница 84

В мутно-красных глазках Митреева заплескался страх.

— Да-а-а, — грустно выдавил майор, придавая лицу соответствующее выражение. — Леху вот поминаем.

Тут же поняв, что сказал совсем не то, Митреев заторопился:

— Проходи, проходи, Саша. Водки выпьем. За Леху! За то, чтобы он там… Да… Судьба, видно… Все бывает… Вот и я думаю… Вдруг… бац… а завтра… наша пуля.

За столом дружно закачали головами, как бы подтверждая мудрость слов майора о внезапной смерти: ведь опасность всех их — начальника финансовой службы, начальника столовой, начальника котельной — стережет на каждом шагу.

— Давай выпьем! — Митреев поднял стакан. — Леху помянем.

Возле Евграфьева уже стоял начфин в тельняшке десантника и подносил стакан, до края наполненный водкой. Финансиста пошатывало. Жидкость выплескивалась и текла по его пальцам.

Офицер протянул руку. Страх в глазах Митреева начал угасать.

Все встали. Евграфьев шагнул к столу. Все расступились, отводя место лейтенанту. Все были сосредоточенны и серьезны.

— Ну, — сказал Митреев чуть ли не со слезой в голосе и начал запрокидывать голову назад.

В этот момент Евграфьев плеснул водку в лицо майору.

Люська завизжала и отскочила в сторону. Этот крик разрушил мгновенное замешательство, и мужики со всех сторон навалились на недвижимо стоящего лейтенанта.

Его повалили на пол. Евграфьев не сопротивлялся, и ему с силой выкручивали руки за спину.

— Карманы смотрите! — подрагивал поодаль от кучи-мала, образовавшейся на полу, Митреев. — Может, граната там? Или пистолет?

Оружия у Евграфьева не нашли.

Потом лейтенанта били. Особенно усердствовал Митреев.

Евграфьеву было больно. Он пытался вырваться, но его держали цепко. А Митреев, скинув с ног тапочки, уверенно садил лейтенанту по ребрам, почкам, печени, приговаривая: «Поминки, собака, обгадил! Его же боец, его, а он вот как — харк нам в рожи. Это он не мне, это он всем нам, ребята, в морду плюнул! Ни черта святого нет!»

Люська на коленях ползала подле Евграфьева, клоками тянула волосы из его головы и преданно смотрела на Митреева.

Потом лейтенанта поволокли на улицу. Иногда сквозь боль, наполнявшую тело все больше и больше, он улавливал отрывочные фразы…

— Дежурному доложить?

— Охренел?

— Козел сопливый!

— Застучит?

— Ха-ха-ха! Кому? Сам себя? Старшего офицера бил. В нетрезвом состоянии. Он что — дурак — под трибунал?

— Водку в пасть лили?

— Да!

— Запах есть? Понюхай!

— Гы-гы! Ха-ха! Да он сам косой! Че нюхать?

— Цыц, дурак!

— Дышит?

— Ще как. Он здоровее нас. Ха-ха-ха!

— Че, если очухается, автомат возьмет, вернется?

— Нет, — голос трезво-расчетлив. — У него здесь друзей нет. Да и он не такой. Он у нас… интеллигентный.

Евграфьева швырнули в траву и сразу ушли.

Пахло землей, кровь солонила губы. Где-то рядом затрещал сверчок. Вдалеке коротко протакал пулемет. Сверчок дребезжал, не умолкая. Евграфьев медленно приходил в себя. Он перевернулся на спину. В теле резко вспыхнули островки боли. Корка крови стягивала лицо.

Тьма окутывала лейтенанта. Ночь выдалась мрачная и удушливая. Над городом, изнывающим от засухи, застыли тучи, которые не желали разродиться дождем.