Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 82

— Как тебе странствовалось? — в свою очередь, осведомился я.

— Я прошел по всему берегу, кто жив, уезжает за море.

— Ты останешься с нами или снова уйдешь?

— Хочу бросить плеть во двор одной девушки, — тихо произнес он, — потом видно будет. Может, зайду к тебе вечером.

Плеть бросали во двор девушки, которая нравилась. Ежели плеть выбрасывали обратно, надеяться было не на что.

Кто же его избранница? Я стал перебирать в памяти наших невест, но догадаться, кто завладел сердцем джегуако, не смог. Ни с кем вроде бы я его не видел. Возле меня остановился Кнышев, почему то сняв папаху с патлатой, давно не стриженной головы.

— Что, вашбродь, конец жизни нашей приходит? Беда пришла неотсидная.

В глазах Кнышева было безысходное отчаяние, и от взгляда его я сам вдруг впал в смятение и растерянность. Где то между животом и сердцем сжало, и от тупой боли этой я долго потом не мог освободиться.

— Авось отобьемся.

— Оно, конечно, бывает, — пробормотал Кнышев, — да только...

В задумчивости он надел папаху, снял ее, повертел в руках, вновь надел и махнул рукой.

— Что же это жена тебя оставила? — спросил я.

— Я ей не указчик, примаком жил. Сказала — о внуке надо думать, его спасать...

— Пошел бы и ты с ними.

— К туркам?! — Озлившись вдруг, он волком глянул на меня, но тут же в испуге сник и отошел.

Мы с Аджуком отправились на поле за мотыгами, присели там. Я задумался. Очнувшись, посмотрел на Аджука. Он счищал палочкой землю с мотыги, что то вполголоса напевая. У него, как и у других шапсугов, хороший слух, о ритме я уже не говорю. Петь в ауле любили все, от мала до велика. В песне выражали настроение, к песне обращались за помощью. Зимой, вместе с Аджуком и еще пятью охотниками, я пошел за дикими козами. Выпал обильный снег, выше человеческого роста, нас чуть не снесло лавиной, и, пробиваясь в снегу, мы выбились из сил, лежали на сугробах, погружаясь в предсмертный сон. Аджук заставил нас встать, мы обнялись, сдвинув вместе головы, и Аджук запел — про то, что путь наш труден, но мы все равно вернемся в аул, где женщины уже разводят огонь в очагах. Охотники подхватили припев, я тоже. И усталость, изнеможение понемногу оставили меня.

Аджук все чистил мотыгу, о чем то размышляя.

— Послушай, — спросил я, — правда, что в давние времена один из шапсугов был в Египте фараоном?

— Так говорят, — с безразличием ответил он.

Крымские ханы в прошлом посылали на воспитание к шапсугам своих сыновей. Некоторые, как их называли шапсуги, хануко в Бахчисарай не возвращались. Припомнив, что хануко был и прадед Аджука, я задал ему вопрос, почему прадед его не вернулся к родному отцу.